— Добрый, — хрипло сказала я и откашлялась.
И повернулась. Пару секунд было ощущение, что из меня выбили весь воздух. В комнате, где свет был приглушен, блики и тени играли на идеальном, практически скульптурном теле, состоящим из одних мышц. В каждом движении, в каждом действии ощущались затаенная мощь и сила.
Только одна талия мужчины была чуть ли не в два раза шире моей.
Сглотнув, я вскинула глаза и встретилась с темными омутами, которые завораживали и горели… страстью?
Так, Габриэла, возьми себя в руки, ты же не подросток.
— Как прошли учения? — спросила я, опуская кончики пальцев в бальзам.
Решив начать с лица, встала на табуреточку. Осторожно коснувшись пальчиками лба, я провела дорожку и легкими движениями начала втирать.
— Может, я сам? — выдохнул Реван.
— Вам нельзя. Тем более чтобы узнать, насколько хорошо работает состав, сначала делаю я.
— У всей группы?
Невольно, из-за странного тона посмотрев на старшего группы, я сглотнула, по спине пробежали мурашки.
— В общем, да, узоры для магии однозначно рисовать мне, с нанесением бальзама кто-то может и помочь. Так как там, на учениях?
— Мы показали прекрасные результаты, можете нами гордиться. Скоро следующие испытания.
— Ох…
— Ректор работает над тем, чтобы вы с нами в них не участвовали.
— Но безрезультатно.
Мои пальцы погладили скулы, щеки, скользнули к шее, на мышцах которой непроизвольно принялись вырисовывать одной мне ведомый рисунок.
— А как прошли ваши дни, магистр?
— Я сократила круг подозреваемых вдвое.
— Вы не должны заниматься поиском. Ваша задача помочь нам избежать отравления.
Бросила взгляд на лицо — хмурится.
— Заблуждаетесь. Канцлер ясно дал понять, что ждет от меня результатов, мне и убийцу искать. По сути, в данной ситуации его действительно может вычислить только алхимик, жаль, что вы не можете с этим согласиться.
Положив уже обе ладони на грудь, я начала наносить бальзам дальше, пытаясь отделаться от мысли, что мои прикосновения похожи на ласки. И снова посмотрела на старшего группы.
Губы Ревана были поджаты. Все-таки не клеятся у него отношения с отцом.
— Сегодня в разговоре Айсан упомянула ваших родителей и то, что с их личностями связано что-то интересное. С канцлером все понятно. Не будет ли вольностью спросить о вашей матушке?
— Нет. Моя мама одаренная, у нее сеть ресторанов в столице.
— «Пляски»? — вспомнила я любимое место.
— Точно.
Мои руки замерли на прессе, так как я почувствовала, как напрягся Реван. Молча перетащив табуретку за спину гоблину, я принялась за шею и спину. Если спереди мужчина прикрылся тканью, закрепив ее на бедрах, то сзади ничего не было.
Нервно сглотнув, я решила не думать о… Так! Не думать!
Начав наносить бальзам на шею, я спросила, чтобы вновь отвлечься:
— А кто у вас бабушка?
— Обе, и со стороны отца и со стороны матери, одаренные. Одна ловит браконьеров в южных лесах, вторая живет в северной деревне и занимается садоводством.
— Оу…
Я начинала понимать, почему Айсан говорила про наследственность. Стукнув хвостом по ноге гоблина, что бы немного подвинулся я продолжила свое занятие.
— Почему вы так просто мне рассказываете о родственниках, Реван? Гоблины чаще скрытный народ, если дело касается их семьи.
— Я сделал вам предложение.
