все поняла, Матушка, я больше не буду… Только спаси, Матушка, от этого жадного полузверя свою дурную дочь, не допусти… не допусти…
– Пожалуйста, не надо, – просила она сквозь слезы, когда он снова, чуть сместившись, опустил ее на кровать, почти нежно огладил живот, расстегнул штаны, потянул вниз, раздраженно разорвал неподдающуюся ткань. Прижался к ней горячим тяжелым телом, поцеловал снова, прикрыв глаза, уткнулся носом ей в плечо, прошелся языком, прикусил кожу. Подсунул руку под бедро, с силой отводя его в сторону. Он тихо и напряженно порыкивал, дышал тяжело, сминал ее тело, гладил ее жесткой рукой, гладил настойчиво, по плечам, рукам, по раскрытым бедрам, вжимался в нее, так и не открывая глаз.
– Нет, пожалуйста, нет! Нет. Нет. Нет!
Она зажмурилась, чувствуя его на себе, чувствуя его всего, совсем по-детски скривила рот, затряслась в истерике, заколотила по кровати руками.
– Демьян, пожалуйста, нет!
Полина не сразу сообразила, что он замер и не двигается. Только слышала дыхание и звук гулко бьющегося сердца, отдававшийся и в ее груди, через свои жалкие всхлипы. И чувствовала тяжелый, почти звериный запах – наверное, так и должен пахнуть большой, рассерженный и возбужденный мужчина.
Приоткрыла глаза, когда Бермонт поднялся на локтях, отодвинулся от нее. Тут же подтянула ноги к животу, вскочила, все еще трясясь, вытирая ладонью слезы и его кровь с лица, отступила к окну. Из одежды на ней остались какие-то клочки, а в груди ворочался, стрелял паникой пережитый ужас.
Бермонт так и не двигался, странно глядя на нее. Он весь был в царапинах от ее ногтей, но даже не морщился. Просто сидел, застыв, и смотрел. Будто увидел привидение.
Но ей некогда было размышлять. Полли сделала еще два шага, развернулась, выпрыгнула в окно, на ходу оборачиваясь в большую птицу, взмыла вверх и полетела на юг. Так далеко, как только возможно.
Демьян Бермонт посидел еще немного, восстанавливая дыхание, встал, подошел к окну. На него смотрела ночь и город в огнях. И ни следа странной белой птицы, похожей на ворону-переростка, скрещенного с лебедем. На острых осколках, все еще торчавших из рамы, осталась ее кровь, и он мазнул пальцем, попробовал ее на вкус.
Да уж.
Неожиданно.
Сегодня он вернулся с коронации Василины Рудлог, вымотанный и уставший, и только этим объяснялось то, что он не проснулся сразу, как чужой вошел на этаж. Но, слава Хозяину лесов, все-таки уловил движение. Некоторое время он лежал, прислушиваясь и раздумывая, как поймать вора так, чтобы посланный на этот раз «специалист» остался жив и был в состоянии сотрудничать.
Каково же было его удивление, когда нюх сообщил, что на этот раз в сейфе копается не матерый профессионал, а совсем молодая девчонка. И запах оказался смутно знаком, будто родом из детства. Нет, женщины приходили и раньше, но это были хищники, а не желтопузые щенятки.
За последние три месяца Лунный глаз пытались похитить семь раз. Первых двоих Бермонт просто убил, еще не отойдя ото сна и почуяв чужаков на своей территории. Затем приказал озаботиться системой безопасности и задумался: две подряд попытки кражи, конечно, могли быть совпадением, но рисковать не хотелось. Третья взломщица, видимо, осведомленная о судьбе предшественников, пыталась вколоть ему снотворное, но он был быстрее. И она даже осталась жива, хотя и немного подрана. К сожалению, о заказе она узнала через десятые руки, менталисты это подтвердили. И передавший заказ оказался мертв, когда за ним пришли ищейки.
Следующих уже ждали, намеренно упростив задачу до примитивной. Необходимо было узнать, кому и зачем нужна подвеска, и обезвредить непосредственно заказчика. За артефактом один за другим шли жесткие профессионалы: пытались убить, пускали газ, проникали через окно, был даже один весьма неслабый маг-мента-лист, попытавшийся заставить короля самого отдать ему искомое. Но результат получался один – воры оказывались в камерах, к чести Бермонта, все живые, но никто ничего не знал. И Демьян начинал раздражаться.
В стране и так было неспокойно – нежить в последний год словно взбесилась, иногда открывались временные проломы, и оттуда лезла такая мерзость, что стоило больших сил справиться с ней. Все это, очевидно, было последствием падения трона Рудлог – оно изменило баланс силы на континенте и не могло не сказаться на соседних государствах. Все как-то справлялись сами, но напряжение нарастало. Поэтому известие о том, что королевский дом Красного восстанавливается и наследница жива, стало для правящих монархов континента настоящим облегчением.
