Макс подождал, пока стихнут шаги за дверью, присел на стул у изголовья койки. Вытянул руки вперед, прикрыл глаза, чтобы перейти в ментальный магический спектр. И начал рассматривать блок.
Ставил его явно эстет. Блок напоминал радужный куст чертополоха, выросший колючками вниз на зоне воспоминаний. В центре его ярко-красным клубком нитей светился запрет, напоминающий распустившийся мак. Тронь неосторожно такую «колючку» или «цветок» – и жертве блока станет очень больно. А тронувшего может и снести отдачей.
Кого угодно, только не его, Макса.
И природник, шевеля длинными пальцами, как пианист, стал аккуратно укутывать весь «куст» мягкой оболочкой, чтобы потом уже спокойно удалить опасные для разума колючки и распутать клубок запрета. Обычный блок он снял бы за пару минут, но здесь работа предстояла долгая. Но и интересная.
Стрелковский с Люджиной наблюдали за действиями менталиста в соседнем помещении из-за огромного тонированного стекла. Капитан Дробжек огорченно вздыхала.
– Вот это уровень, Игорь Иванович, – поделилась она своей печалью. – Мне до такого никогда не дорасти, даже если бросить всё и заниматься только ментальной магией. Он так же легко работает с потоками, как матушка с вязанием. Смотрите, это же невероятно!
Игорь видел только изображающего музыканта Тротта, и возбуждение напарницы его забавляло.
– Не переживайте, Дробжек. Пусть каждый занимается своим делом. Вы, кстати, ведь опять не обедали?
– Вечером поем, – буркнула она, опуская глаза.
– Идите сейчас, – приказал он. – В столовой неплохо кормят, а я понаблюдаю. И, к слову, зайдите к Тандаджи. Он выписал вам денежное довольствие на приобретение нескольких комплектов одежды. Заедете после работы в магазин, купите себе еще платьев и прочих женских штучек.
Капитан закаменела.
– Не сердитесь, Люджина, – мягко попросил Игорь Иванович, не давая ей высказаться. – Мне лично все равно, в чем вы будете ходить, но по долгу службы нам придется посещать различных людей и мероприятия самого разного уровня, на которых нужно соответствующе выглядеть. И если вы порвете свой наряд, задерживая очередного преступника, я хотел бы быть уверен, что у вас есть во что переодеться. А раз это нужды Управления, то и заботиться об этом обязано Управление. Машину мне предоставило именно оно. И я ничуть не чувствовал себя обиженным.
– Но… – начала она резко.
– Не оспаривайте приказы, капитан, – перебил ее Стрелковский. – Выполняйте.
– Так точно, – хмуро пробормотала Люджина и ушла.
Тротт встал только через час, повернулся к стеклу, кивнул. Его выпустили из камеры, и он долго мыл руки в уборной, вышел, тщательно оттирая их бумажной салфеткой.
– Снял, – сказал профессор неторопливо и удовлетворенно и, глядя на восторженно улыбающуюся Люджину, улыбнулся в ответ, почти незаметно, но вполне по-человечески. Игорь с недоумением смотрел на него, потом перевел взгляд на помощницу. – Но сразу предупреждаю: будет спать около суток – это нужно, чтобы заросли повреждения от блока. Их немного, но рисковать не стоит.
– Сутки – очень уж долго, – расстроенно озвучила капитан их общую мысль.
– Увы, – инляндец выбросил салфетку в ведро, – иначе никак. Зато будет здоров и в своем уме. Я вам больше не нужен?
– Спасибо за помощь, лорд Тротт, – Игорь протянул ладонь, и мужчины попрощались крепким рукопожатием. А вот пальцы Люджины рыжий профессор пожал мягко и пожелал удачи.
Алина
Вечером того же дня Алина сосредоточенно слушала Дмитро Поляну, который провел с ней первый урок. Что-то она уже выучила с Эдиком, что-то освоила сама. Ее привыкший к систематизации и порядку ум с радостью впитывал общие модели и схемы для выведения формул, а когда начали получаться простейшие упражнения, она чуть не прыгала от восторга. Матвей, чтобы не мешать, ушел на кухню – готовить и болтать с соседями, и принцесса периодически слышала его гулкий бас из-за двери. Жаль, что ее способность манипулировать потоками и прочими формами стихий была крайне слаба.
Дмитро периодически выходил курить, и она шла с ним на балкон, кутаясь во всученную Матвеем огромную тяжелую куртку,
