однокурсников.
– Вы ошиблись дверью, Богуславская, – жестко сказал профессор, – выйдите.
Она подняла глаза и посмотрела на него в упор.
– Я. Н-никуда. Не. Выйду. Мне н-нужны эти лекции.
Он скривился.
– Тогда сидите, а мы подождем, пока вам надоест. Помолчим. Начнем занятие только после того, как вы закроете дверь с той стороны.
– Ждать придется долго, профессор Тротт, – сказала пятая принцесса, стараясь не обращать внимания на повернувших головы в ее сторону парней и не плакать. Но слезы покатились по щекам, хотя говорила она ровно, пусть и чересчур звонко. – Вы меня не выгоните. Я с места не сдвинусь. Так что вам остается продолжать пару или самому меня выносить.
– Прекрасная идея, – насмешливо произнес инляндец, и Алина, взвизгнув и уцепившись за стол, поднялась в воздух, пролетела над головами обалдевших студентов, светя колготками, вылетела в услужливо распахнувшуюся дверь и обидно плюхнулась на пол коридора. За ней, шмякнувшись о стену, вылетел ее рюкзачок. Вещи рассыпались со стуком, ручки и карандаши покатились обратно к захлопнувшейся двери.
Красная и злая, с мокрыми щеками, она поднялась, отряхнула юбку, подошла подобрать карандаши.
– Сейчас мы наблюдали наглядный пример действия формулы левитации, – сухо, будто не унизил и не вышвырнул ее только что перед половиной курса, говорил Тротт, и Алинка, сжав кулаки, пообещала себе, что осилит эти чертовы методы моделирования и утрет этому высокомерному козлу нос.
Хотя куда с большим удовольствием она просто врезала бы по нему кулаком и понаблюдала бы, как хлещет кровь, заливая белоснежную, идеально выглаженную рубашку.
Тем же вечером Алина поднялась на пятый этаж, туда, где проживали семикурсники. Там было ужасно грязно, столбом стоял сигаретный дым, и парни, сидя на партах и скамьях, предназначенных для учебы, курили, попивали пиво и лениво что-то обсуждали. Кто-то обнимался с девчонками, кто-то нехотя листал тетради с лекциями. При ее появлении снова, второй раз за день, установилась тишина, и девушка подумала, что к этому можно и привыкнуть.
– Привет, страшилка, – легко сказал лежавший ничком на парте Эдуард Рудаков. Он дымил в потолок сигаретой и лишь повернул голову, осматривая вошедшую. – Заблудилась?
Принцесса сжала вспотевшие кулачки.
– Мне с-сказали, что ты тут лучше всех знаешь моделирование магических систем. Пришла попросить, чтобы т-ты позанимался со мной.
Рудаков расхохотался, но девушка серьезно смотрела на него и сбегать не собиралась.
– Забавная малышка, – сказал он наконец. – Ну хорошо, а что мне за это будет?
– Я могу готовить тебе, убирать в комнате, – предложила она первое, что пришло на ум.
– Вот еще, – обидно фыркнул он, – ты мне всех подружек распугаешь, страшила. Иди отсюда.
– Погоди, Эдик, – перебил его Василий-с-гитарой, заметив, как краснеет от злости и обиды первокурсница. – Не злобствуй. Помоги девчонке. Не видишь, она почти плачет.
– Я вовсе не собиралась плакать, – возразила Алинка, и это была правда, потому что она уже выплакалась после своего позорного полета.
– Если бы я помогал всем, кто плачет у моих дверей, я бы уже женат пятьсот раз был, – зло возразил Эдуард, приподнимаясь на локте и снова осматривая ее. – Вот что, девочка. Будешь готовить на нашу комнату и каждый день убирать с утра холл. Начнешь завтра. Справишься – так уж и быть, уделю тебе несколько часов.
Уборку Алина ненавидела, но быстро кивнула, пока расщедрившийся семикурсник не передумал. Абстрактный кулак, зависший у носа ничего не подозревающего Тротта, начал обретать реальные очертания.
Трели телефонного звонка она услышала, еще когда спускалась на свой второй этаж. Забежала в комнату, кивнула вернувшимся соседкам, схватила трубку и вышла из комнаты на балкон. Было зябко, моросил дождь, но тут можно было хотя бы поговорить без опаски быть подслушанной. Алинка высунула голову с балкона, посмотрела вверх, вниз – все было чисто. Набрала номер и стала ждать ответа.
– Привет, малышка, – теплый голос Марины. – Мы целый день тебе звоним, уже думали спасательную экспедицию
