на две или три засады у нас сил нет, даже в первом приближении. Так что ждать можем только у самой добычи, ее они наверняка не минуют.
Гонимый ветром песок с шорохом бился в борта машины и бронестекла, ветер гудел в открытом люке. Видимость снизилась метров до трехсот, наверное. Это еще не песчаная буря, но близко к ней. И ведь не пустыня, а вот все равно… Откуда вообще здесь столько песка? Как он за столетие безлюдья тут скопился?
— Ну что, приедут или нет? — спросил Власов.
— Ставки делаем типа? — уточнил Федька, выбрасывая докуренную сигарету через открытый люк.
Я облегченно вздохнул и разогнал рукой дым. Не давать ему курить сейчас нельзя, отвлекаться от дела начнет.
— Не, ставить не буду, — Власов покачал головой. — Просто нервяки давлю. Хоть бы не приехали.
— По-любому приедут, они реактор видели, — уверенно заявил Федька. — Вопрос только — когда. Могут погоды дождаться.
— Ты бы дождался?
— Не, сразу бы поперся. Сам прикинь — какой им куш, болт на погоду.
Я взялся за рацию:
— «Овраг» вызывает «Березу», как слышите?
— «Овраг», здесь «Береза», принимаю на пятерку, — откликнулась Лина.
— Как обстановка?
— Без изменений, все тихо. Гоблин внизу орет время от времени.
— Пусть орет. И пусть дальше без изменений. Конец связи.
— Принято.
Без изменений, без изменений. Но да, для изменений все же рановато. Продолжаем ждать. Хуже нет, чем ждать и догонять. Вообще я ждать умею, но именно боя дожидаться трудно, мучит неопределенность. Вот если бы точно знали, что противник выдвинулся, было бы куда проще, неуверенность мешает.
— «Овраг» вызывает «Фирму», «Овраг» вызывает «Фирму».
— «Фирма» в канале, принимаю, — это Басов из второго броневика, командир группы.
— Проверка связи и обстановку доложи.
— Обстановка прежняя, мы тут все закончили. К воротам реакторного две легковушки подтащили все же, чтобы сходу туда вообще никто не прорвался.
— Правильно сделали, спасибо. Конец связи.
С кем еще поговорить, кого на бдительность проверить? Нет, достаточно, много болтать буду — противник активность может засечь, в режиме сканера эти рации очень даже хорошо работают. Сижу и молчу, каждый солдат уже знает свой маневр, последняя пуговица пришита к последнему мундиру. Мундиров, правда, совсем недостаточно. Что еще мог сделать и не сделал? Что забыл? До чего не додумался? Лучше мысленно по плану опять пройдусь, подробно, по пунктам.
18
Началось все, естественно, не так как я планировал. Играл сам с собой в угадайку и не угадал, жизнь все же наперсточник профессиональный, таких лохов, как я, разводит запросто. Вот вроде и видишь, под какой стаканчик шарик укатился — а он и не там вовсе. Хорошо хотя бы то, что она со всеми так, не только со мной, а то бы совсем беда.
Через два часа с небольшим после того, как мы выкатили к гребню холмов, в рации послышался напряженный голос Маркина:
— «Овраг», «Овраг», вызывает «Береза», «Овраг», отзовись.
— «Овраг» на связи, слушаю, — схватился я за манипулятор.
— Принимаем чужой радиообмен, дальняя связь.
— Понял тебя.
Дальний — это плохой признак. Рации в машинах хавийя отсюда точно не дотянутся до их базы, далеко и препятствий много. Это скорей признак того, что сюда двигаются как минимум две группы, а по рации координируют действия. И если так, то они
