– Да, митан. – Жнец подал мне трость.
– И еще кое-что. Вон там, в отдалении стоит черная карета, запряженная пегими лошадьми. Отведите ее на одну из соседних улиц и ждите. Никакого насилия, никакого шума. Я желаю поговорить.
– Все будет исполнено, митан, – поклонился Жнец.
Ташшары расковали труп и погрузили его на небольшую каталку, после чего накрыли и повезли к грузовому стимеру с эмблемой Имперры на кузове, мне же предстояло вернуться во дворец. Не имея ни единой свободной минуты, завершив долгое судебное дело и последовавшую казнь, я отправился на аудиенцию к его величеству.
Дворцовый комплекс поражал размерами, его строили веками, постоянно добавляя что-то новое, перестраивая, искажая и извращая замысел зодчих прошлого. В общем и целом он был разделен на три громадных части: владения Императора, владения императрицы и третья, самая большая часть – рабочая. В ней располагалась канцелярия его величества, фактически сердце имперской бюрократии, самая мощная административная машина в ойкумене.
Из-за колонны в одной из галерей выскользнула фигура в черном плаще с капюшоном и в маске.
Инчиваль однажды спросил у меня: зачем все это? Зачем одевать солдат как мрачных вестников смерти? Зачем прятать лица и демонстрировать показательную жестокость? Имперра уже всем доказала, что неприкосновенных нет и преступление обретет возмездие, так, может, хватит этого мрачного маскарада? Я же ответствовал, что страх есть инструмент более тонкий. Враги должны ощутить мои пальцы на своем горле в тот самый миг, когда мысль о предательстве только-только начнет зарождаться в их умах. Они должны предвосхитить свою кару и одуматься. Страх перед Имперрой спас не одну жизнь от виселицы.
Жнец быстро шел ко мне. Я перехватил трость таким образом, чтобы успеть освободить клинок в случае необходимости. Одно из трех наиболее удачных покушений, которые я пережил за последние полтора десятка лет, произошло именно так – убийца в обличье Жнеца приблизился на расстояние удара и… лишился руки, прежде чем я что-то понял. Себастина, облаченная в точно такую же одежду и следовавшая в составе свиты, оторвала ему руку и тут же сломала ногу. Конечно, я сам виноват в том, что подпустил к себе убийцу, но меня порой окружает такое количество недоброжелателей, что их общий негативный фон может затмить что угодно, даже намерение отнять жизнь.
Того наемника я долго допрашивал, и в результате несколько белых голов покинули насиженные места. Когда за ним приехал боевой отряд, тан эл’Керназ использовал магию и превратил в руины несколько домов. Эл’Шаволлет убил десятерых солдат своим Голосом, прежде чем его сковали. Эл’Дарнон сдался без боя, блюдя чувство собственного достоинства и свято веря, что уж такого родовитого тана может ждать только элитная камера.
Я казнил всю троицу через неполную седмицу.
– Митан, мы только что получили последние сведения с тарцаро-кальмирского фронта.
– Вскрой.
Он быстро вспорол плотную провощенную бумагу и передал мне сложенный листок. Перечитав послание три раза, я спрятал лист внутрь плаща.
– Немедленно передайте в штаб, что я объявляю часовую готовность. Через час «Vultur eternatus» [5] должен быть полностью укомплектован и готов к взлету. Сообщите Патанакису, чтобы он тоже готовился, время пришло.
– Слушаюсь! – Жнец унесся исполнять приказ.
В приемной его величества оказалось пусто, лишь деловитый секретарь строчил что-то за своим столом.
– Доложите, пожалуйста.
Он обернулся в мгновение:
– Вас попросят через минуту. Присаживайтесь.
Я опустился на не очень удобный старинный стул и принялся рассматривать противоположную стену. Как и прежде, моему вниманию предстала искусная мозаичная фреска ярких цветов, каким-то чудом не потускневшая за прошедшие тысячелетия. Казалось, я знал ее наизусть. Фреска изображала первого Императора и четырых королей-тэнкрисов, покорившихся ему, признавших власть единого суверена и в символичном жесте наделяющих его олицетворением той власти – венцом. Эти четверо стали основоположниками четырех кланов Мескии, и имена троих из них до сих пор не забыты, а вот имя короля западных земель утрачено, увы.
– Можете пройти.
Я вошел в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь. Монарх стоял у огромного, но по большей части зашторенного окна. С высоты, на которой мы находились, открывалась чудесная панорама Старкрара. Правда, раньше, чтобы наслаждаться ею,
