— Я слышал о них, но думал, что это очередная уловка.
— О нет! И Папа, и Патриарх желали бы получить эти доспехи. Но Георгий показал удивительную воинскую удачу. Поэтому силой отнять их не получиться. По крайней мере, так считают.
— Возможно, именно с этим связано то, что к Патриарху ездили представители могущественной Империи востока. Монголы. Они имели длительные переговоры и расстались вполне довольные собой.
— То есть, с этим юношей Патриарху договориться не удалось?
— Георгий не особенно привечает священников. Он им не доверяет. Да и религиозного рвения особого не проявляет. В Москве, где сейчас стоит, не трогают даже язычников. У него ко всем только одно требование — выполнять его законы. О спасении их душ он даже не пытается заботиться.
— И иудеев не гоняет? — Удивленно выгнул бровь Фридрих.
— Нет, Ваше Императорское величество. Это еще одна причина, из-за которой его считают вашим воспитанником… или внебрачным сыном.
— Очень интересный юноша, — весьма серьезно произнес Император. — Вам известно, чем он сейчас занимается?
— Планирует какую-то войну. Скорее всего, с теми самыми монголами. По крайней мере, нам стало известно, что он пытается купить дестриэ в изрядном количестве. Несколько сотен. Нанятые им купцы выгребли все, что смогли во Фландрии. Так же, стало известно, что он написал весьма изысканное и куртуазное письма своему троюродному брату — Людовику с просьбой посодействовать.
— И как отреагировал Людовик?
— Он не спешит предпринимать какие-либо шаги. Пытается разузнать, кто это такой.
— Георгий просит их в подарок?
— Отнюдь. Он хочет лошадей купить и предлагает неплохую цену.
Доклад агентов продолжался еще довольно долго. Но одно для себя Фридрих уже решил — нужно установить контакт с этим деятельным юношей. Толку от сего дела вряд ли будет много. Но ему банально было любопытно.
Глава 10
Георгий стоял у окна и смотрел за тем, как шел мерный дождик. Да-да. Именно дождик. Климатический оптимум делал погоду весьма плаксивой зимой.
— Как вы вообще прошли по льду? — После затянувшейся паузы интересуется князь у своих разведчиков[43].
— Сами не знаем. Мы под конец вообще шли по берегу.
— Значит битва, все-таки была. И Юрий Всеволодович выставил свои войска в поддержку Рязани….
— Истинно так. Подле Коломны на битву вышло около трехсот рязанских конных ратников и пять сотен владимирских. Большая сила. Но степь оказалась сильнее.
— И многочисленнее?
— Да, — охотно кивнул егерь. — Я столько никогда не видел. Рязанские да владимирские ратники выстроились в три линии и с пробежки ударили копьями. Но завязли, опрокинув несколько первых рядов. А дальше уже была бойня. Степняки облепили ратников со всех сторон. Так что кольчуга и щит уже не спасали.
— Ясно, — кивнул князь. — Что-то подобное я и предполагал. Вас видели?
— Да, — неохотно кивнул егерь. — Степняки заметили наш отряд, но атаковать не стали. Даже напротив — красовались. Когда мы уже хотели отходить они прислали переговорщиков, поняв, чьи мы, и похвалялись успехами. Трясли отрубленными головами рязанцев да владимирцев, вознося хвалу своему хану.
— Половцы?
— Да, но их вели иные степняки.
— И по Москве — реке они не пройдут?
— Никак нет, княже. Не пройдут. Капель же. Сейчас даже по берегу пройти сложно — потекло все. Размякло.
