со стороны монгольской армии. Не говоря уже о том, что у вчерашних дружинников было немного стрел — всего по два колчана на брата, то есть, только то, что было у них с собой. В то время как ополченцы за время своего отступления расстреляли в десять раз больше. Ведь на каждой новой оборонительной позиции их ждали новые боеприпасы, которые им даже на своем горбу таскать не требовалось.
— Ну, вот и все, — констатировал Георгий, когда ворота, наконец, закрылись, отсекая последние отряды ополченцев от робко преследовавших их степняков. — Сколько у нас потерь? Трех убило?
— Три убито, семь ранено. Всех вынесли.
— Хорошо. А ты еще сомневался, зачем я ополченцев в кольчуги одеваю.
— Забей, — хмуро буркнул Иван. — Я уже давно согласился. Не знал, что мелкое плетение плоских колец такое интересное. Сам знаешь — скепсис.
— Ну да. Сам так думал… когда-то. Ладно, первый акт Марлезонского балета отыграли вполне славно. Можно и отдохнуть.
— Второй придется танцевать так быстро, что ты просто не успеешь опомниться, — усмехнулся Иван.
— Хм. Может быть. Сколько, интересно, посекли врагов?
— Хочешь, чтобы егеря ночью сосчитали?
— Нет, — покачал головой князь. — Незачем так рисковать. Это не так уж и важно. Сейчас холодно, тела быстро не испортятся. Вряд ли до окончания осады они будут кого-то хоронить.
— Я тоже так думаю, — кивнул Иван и с улыбкой добавил. — Ты лица наших гостей видел?
— Их заинтересовали монголы?
— Атланты. Особенно, когда ты выдал эти фразы и объяснения. Полагаю, что они прекрасно владеют арабским и вдумчиво слушали ваш разговор.
— На то и был расчет, — усмехнулся Георгий.
— Ты представляешь, КАКОЙ переполох может начать в Европе?
— Вряд ли что-то серьезное произойдет. Посланник Фридриха — его сын, внебрачный. Ты не знал?
— Откуда?
— Справку по монархам читать иногда бывает полезно, — подмигнул Георгий. — Фридрих мужчина любвеобильный. У него детей как блох на Барбоске. Так вот. Посланник Фридриха будет помалкивать, как и его отец. Им вряд ли захочется, чтобы достояние атлантов стало общедоступно. А вот сами заинтересуются.
— А француз?
— Он поделится с Людовиком, который вряд ли сделает иной вывод. А также со Святым Престолом, который, несмотря на всю эту напускную духовность, весьма практичный. Они и так тут возле Даров Георгия Победоносца вертятся, словно лиса возле сыра…
— А после получения этой информации прибегут целой стаей? Словно коты к блюдцу с валерьянкой?
— Боюсь, что все будет намного хуже. Мы же собрались наказывать православных священников, что содействовали монголам. Сложить два плюс два они в состоянии даже во сне.
— Ты не отказался от христианства, но покарал православных священников? Ничего страшного. Придут другие. Патриарх легко откажется от этих неудачников и даже принесет свои извинения.
— О нет, — усмехнулся Георгий. — Патриарх, пожалуй, вообще это никак комментировать не станет. Ибо мат и проклятья слишком сильно испортят ему и без того пошатнувшийся имидж.
— Почему?
— Потому что, новость о том, что врагам открывали двери православные священники, разлетится по Руси за несколько месяцев. И, в самом позитивном варианте развития событий, их просто изгонят. Хотя лично я считаю, что такого снисхождения они не дождутся. Скорее всего, их банально перебьют. Ведь одно дело открыть ворота врагу, который войдет, заменит руководство и все будет по — старому. И совсем другое дело, когда эти «доброжелатели» методично подводили под лютую смерть всех жителей городов. Или под рабство, что еще хуже. Поверь — им не жить. Ни о каком хоть сколь либо влиятельном православии после этого прецедента даже и речи не будет. Сначала отпадет вся Русь. Тут без шансов, Владимира и Рязани наши ребята им не простят. Потом посыплются Балканы, лишив Патриарха союзников. У него в руках останется только Малая Азия, да и то — не вся. Крошеный осколок былого величия. Впрочем, без шансов его удержать. Под боком сильные мусульмане, а Константинополь и Святую Землю контролируют католики. Теоретически, Патриархат мог бы удержаться, совместив покаяние за отступников с рядом активных шагов.
