в своей части комнаты и пешком через полгорода отправилась в клуб на встречу с друзьями. Дернуло же ее заглянуть в газетный киоск, чтобы увидеть это страшилище. Купленная газета через пару минут отправилась в ближайшую урну.
Сегодня-завтра проклятущую публикацию растиражирует вся местная пресса, растащат по Интернету блогеры и завсегдатаи социальных сетей. Тогда в школе житья точно не будет. И так народ косится, что за каланча старая с малышками тусуется. Не будешь же каждому объяснять, что мигрировала она во взрослого клона, а не в дитятко до двенадцати лет.
Машке перепала порция ее славы. Ее узнавали, принимали за Дору расспрашивали. Но Дорофея придумала наилучший способ «побега». Она сделала длинную стрижку, перекрасила волосы в каштановый цвет. Вдобавок со вчерашнего вечера ей предстояло «безскидно» щеголять в черных очках. Ну, точно, заезжая кинодива! Попробуй опознай.
В очках гулять по городу было занимательно вдвойне. Люди, машины, здания казались инопланетными, чужими, пугающими и сказочными одновременно. Девушка заходила во все встречные лавочки и магазинчики, изучала товар, иногда приподнимая очки и присматриваясь обычным зрением, потом ставила регулятор мощности на максимум и погружалась в фантастический мир, в котором не существовало привычных цветов, очертаний предметов, где люди выглядели сгустками режущего глаза света. Это напоминало игру, и постепенно мысли о гадкой газете отошли на второй план.
Для девушки из 2099 года Барск до сих пор казался странным, но маняще интересным. После ливня город покрылся глубокими лужами. Их приходилось огибать, уворачиваться от машин, норовящих обрызгать зазевавшихся пешеходов.
На деревьях и кустах бойко болтали воробьи. На чьем-то подоконнике надрывно лаяла крошечная собачонка. Толстая газетчица самозабвенно ругалась с дворничихой. Из магазина неслась зажигательная музыка. Кстати, в магазин зайти стоило.
За символическую плату продавщица закачала Доре на плеер-часы десяток гигабайт совершенно замечательной музыки. Именно благодаря этим часам – массивным, с не устанно движущимися шестеренками, мигрантка познакомилась с Гошей и ребятами- байкерами. Именно к ребятам она сейчас направлялась. Дора никогда сильно не привязывалась к вещам, но часы были сувениром с той важной встречи. В спрятанной в ухе гарнитуре заиграла новая музыка, и мигрантка отправилась дальше.
Площадь Ленина, площадь Победы, площадь Циолковского… Навигатор в планшете обещал, что на Центральный проспект старого города будет нанизано еще как минимум четыре площади, пока дорога приведет ее к набережной. Оттуда до университета рукой подать.
Добравшись до площади Королева, Дора сообразила, что эту часть Барска ей уже показывала Ника. Идти знакомым маршрутом было глупо. Раз поставила перед собой цель досконально изучить город, в котором живешь, нечего сачковать. Пришлось свериться с навигатором и свернуть налево.
Улица Циклотрона навеяла неприятные воспоминания о погибшем художнике Белозерове. Поработав в эпицентре зарождающейся аномалии, бедняга постепенно стал прозрачным и исчез. Поэтому заходить в магазины-лавочки на этой улице девушка не стала, наоборот, ускорила шаг.
Большой торговый центр на улице Летчиков-испытателей тоже остался без внимания. Зато ноги сами привели Дору в магазин игрушечных моделей самолетов, кораблей, автомобилей. Внутри обнаружились Руслан с Таней.
Русик бережно держал в руках внушительных размеров паровоз, явно тяжелый, бронзово-коричневатый, с налетом копоти и пыли близ колес, с включающимися фонарями. Прямо настоящий! Уже зная, что подвигло юношу прицениться к явно недешевой игрушке, мигрантка не удержалась, спросила:
– С детством распрощаться не можешь?
Отношения с Русланом у нее складывались нелегко. С одной стороны, у нее был Ланс, а у Русика – Таня. С другой – ей было приятно внимание красивого парня, а Руслан с первого дня знакомства не сводил с Дорофеи блестящих глаз, расспрашивал, постоянно оказывался рядом. И тут же заводил с ней и измучившейся от ревности Татьяной пространные разговоры о дружбе, попытке понять чужую культуру, точно Дора была из какого-нибудь дикого племени.
– Не я, а Гоша впал в детство, он у нас на всяких технических прибамбасах сдвинутый. У нашего славного стимпанкера через неделю день рождения.
Да, Машин друг был ярым поклонником стимпанка. Объектом обожания он избрал технику конца девятнадцатого – начала двадцатого века: самолеты, пароходы, паровозы… О них он мог говорить часами. А после того как Роберт Ноэль пригласил его побывать на стратосферном дирижабле, пусть и не на полукилометровом цеппелине, а на вполне современной метеолаборатории, ученый стал для Гоши кем-то вроде всемогущего Деда Мороза – доброго волшебника для хороших детей.
– Помню я про праздник. – Она приветливо помахала рукой Тане, что-то высматривающей в глубине магазина, потом потрогала паровозное колесо. Ого, металлическое.
Машка на днях мучила Ланса расспросами, просила привезти что-то для друга. Дора не лезла в их дела. Она, конечно, не
