дать о себе знать.
– Кто ломал? – Рита видела в словах Ротора высшее откровение, восторженно внимала его банальным выводам.
– Не имею понятия, – пожал тощими плечами Ротор. – Я бросил клич, вдруг кто отзовется. Но вот что интересно… – Он завозился в кресле. Эдуард даже подумал, что его собеседник не так уже беспомощен, как желает казаться. – Меня смущает уровень программиста. Какие-то моменты он делает мастерски, кое-что заставило меня попотеть, но в большинстве это работа дилетанта, скорее всего, самоучки, начавшего знакомство с сетью совсем недавно. Из чего я делаю вывод: это либо малолетний гений моложе Фенечки. – Он мельком глянул на Маргариту. – В чем я сомневаюсь. Либо человек, долгое время не имевший доступа к сети по болезни или решению суда. У меня все.
Ротор кивнул Рите. Та без вопросов потянулась к шкафу, раскрыла свой чемоданчик с оборудованием, принялась колдовать над проводами.
– Давай обновлять твою защиту, мальчик. – Ротор покатил коляску вслед за юной хакершей.
Ближайшие часа полтора Эдуард плохо помнил, что с ним происходило, но был абсолютно уверен, что эти люди не причинят ему вреда.
Уже покидая дом Ротора, он задержался на выходе. Торговец сосисками радушно оскалил желтые зубы и протягивал ему тарелку со своей дымящейся продукцией.
– Купи. Вкусно.
Охрана попыталась оттеснить его, но торговец вскинул руку, и на мизинце сверкнуло кольцо – то самое, которое Эдуард видел на Алине. Смолин жестом придержал охрану.
– Что ты хочешь сказать? – обратился он к парню.
– Ты боец, мне это нравится. – Уже не заискивающим тоном проговорил некто, захвативший управление чипом. – И все же ты зря тратишь деньги. Без меня ты ничего не значишь.
– Как и ты без меня, – осенило Смолина. – Если бы ты мог, давно забрал бы мое тело.
Продавец неопределенно качнул головой.
– Давай поговорим без этих игр! – разозлился Эдуард. – Как мужчины.
– Заманчивая идея, только я с грабителями переговоров не веду. – Собеседник подцепил вилкой горячую сосиску, обмакнул в огненную смесь специй, надкусил. – Знаешь, я привык наблюдать за событиями со стороны, даже начал получать удовольствие от процесса. Волнуйся, гадай, что тебе грозит, и не забудь подготовить свою фирму мне в подарок. У тебя остались сутки.
Он улыбнулся и вернулся к тележке, чтобы продать очередную порцию сосисок подбежавшим мальчишкам.
Смолин, кажется, забыл дышать от такой наглости. Потом решительно приблизился, схватил возмущенно ойкнувшего торговца за грудки, встряхнул:
– Со мной твои рейдерские приемы не сработают! Говори, что тебе на самом деле надо!
Он со всей силы стукнул парня о стену.
– Господин хороший! За что? Чем провинился бедный Али? – запричитал торговец, всячески пытаясь оттолкнуть от себя более сильного и мускулистого Эдуарда.
Кольца на мерзавце уже не было.
Смолин с неприязнью швырнул торгаша на землю, вытер руки о пиджак и поспешил к машине. Что же это такое? Скоро он начнет подозревать чужаков в отце и брате! До чего его довели! Разболелась голова, затошнило.
Рита, которая замешкалась в дверях, видела все происходящее. Эдуард рассказал ей об Алине, и она поверила, а сейчас получила подтверждение его рассказа. Но хакера Фенечку беспокоило не это.
В последний месяц участились атаки на индивидуальные чипы, и она сама теперь по нескольку раз на дню обновляла антивирусные базы. А еще после общения с коматозницей у нее раскалывалась голова и казалось, будто кто-то стоит за плечом и смотрит, смотрит в затылок, буквально высверливая там дырку.
Трижды она запускала диагностику чипа, но тот был чист. Да и подключение к боевому острову, насквозь прошитому антивирусными базами, угроз не выявило. Тогда отчего же ей так плохо?
Рита даже хотела вернуться к Ротору, потом запоздало подумала, что ей, в отличие от богатенького бизнесмена, расплачиваться за помощь будет нечем, и зашагала по улице к станции метро.
Навстречу текли люди разных национальностей и вероисповеданий. Пестрые наряды, сладкий аромат индийских благовоний и огненных специй не давали расслабиться. В какой еще стране мира отыщешь подобную пестроту и многоголосицу?
Вон прямо на асфальте бородатый каллиграф в одеяниях средневекового китайского чиновника раскатал рулон белой бумаги и
