– Что ты созрел для шлепанцев и трубки, – повторила Джулия, удивляясь, что его задело именно это. Но все тут же встало на свои места.
– Нет-нет, – отмахнулся Брайан. – К черту трубки и шлепанцы. Ты сказала, что мужчина, в душе которого кипят страсти, был бы тебе интересен. Значит, я тебя больше не интересую?
Джулия сознавала, что ей не следовало так говорить. Но слова уже вырвались, и они означали ровно то, что она чувствовала. Поэтому она вновь кивнула.
– Можешь сколько угодно считать меня занудным, – продолжал Брайан, – скучным или чего ты еще там набралась в своем «Фейсбуке». Можешь думать, что тебе требуется некий душевный подъем. Положим. Однако я не могу принять того, что больше тебе неинтересен. Речь даже не об уважении или, боже сохрани, любви, а об интересе. Если так, между нами все действительно кончено.
И Джулия согласилась. Сказала, что он выразился абсолютно точно. И что отлично ее понял.
С тех пор они почти не разговаривали. Она продолжала спать в их спальне, Брайан перебрался в комнату для гостей. В тех редких случаях, когда разговоров было не избежать, они старательно обходили тему своего совместного будущего. А десять дней назад Джулия объявила ему, что все решила. Что она хочет развестись.
Того же хотела и Кэрол Проуз. Проблема была в том, что она также хотела, чтобы ее муж мог встречаться с их девятилетним сыном лишь под надзором. Требование было нелепым и смахивало на месть, так что рассчитывать на его исполнение не приходилось.
Когда Джулия сообщила об этом условии Джорди Проузу, тот только покачал головой с седеющими висками и рассмеялся.
– Еще чего захотела, – небрежно бросил он. – И речи быть не может. Для подобного нет никаких оснований.
Последовала долгая пауза.
– Мой адвокат считает иначе, – произнесла Кэрол, глядя на Джулию.
Ее адвокат как раз иначе не считала, но советница Проуз вряд ли бы оценила, озвучь Джулия свое мнение. Она вновь покосилась на часы. Без десяти три. Пора было закругляться.
– Принимая во внимание возраст девушек, с которыми вы вступали в связь, я полагаю, основания утверждать, что вам не следует доверять ребенка, имеются. С моральной точки зрения.
Адвокат Джорди, старинная приятельница Джулии, Марси Лион, в свою очередь, покачала головой.
– Не пройдет, – сказала Марси. – И ты сама это знаешь.
– Моей бывшей просто обидно, – усмехнулся Джорди. – Вот и сыпет пустыми угрозами.
Кэрол выпрямилась в своем кресле. Все это Джулия видела уже не раз, дальше будет только хуже. Именно так и разыгрываются кровавые битвы за опеку. Обе стороны вступают в переговоры с благими намерениями достичь мирного соглашения, а заканчивается все безобразной сварой, которая сметает остатки человеческих отношений. Однако дожидаться развязки она уже не могла. Джулия не сводила глаз с часов.
– Думаю, – начала она, – мы достигли всего, чего собирались сегодня достичь. Наверное, нам с мисс Лион стоит встретиться вдвоем на этой недельке и хорошенько все обсудить.
– Ага, – пожал плечами Джорди. – Не забудьте обсудить, насколько глупо ее требование, – он кивнул на жену.
– Уверена, нам будет о чем поговорить, – улыбнулась Джулия. – Ну что? Хватит на сегодня?
Ей пора было бежать. Джулия уже смирилась, что за щенком не успеть – до школы было двадцать пять минут езды да еще полчаса до дома той медсестры. Однако теперь ребром встала куда более насущная проблема: срочно позвонить в школу, предупредить, что опаздывает, и попросить присмотреть за Анной. Она поднялась, прекрасно отдавая себе отчет, что подгоняет этим остальных. Марси удивленно уставилась в спину уходящей Джулии, Джорди же вовсе не смотрел ни на Джулию, ни на ее клиентку.
– И как вам это нравится? – скривилась Кэрол, выходя следом. – Он до ужаса самонадеян.
Джулия знала, что той хочется поговорить, и обычно она оказывала ей требуемую моральную поддержку, но сейчас это было решительно не ко времени. Поэтому она только кивнула.
– Простите, но мне пора. Сегодня моя очередь забирать дочь из школы.
Прозвучало довольно жалко, что ее напрягло. Она-то собиралась стать как примерным профессионалом, сосредоточенным на карьере, что означало всецело быть в распоряжении клиентов, так и примерной матерью, что означало всецело быть в распоряжении дочери. Соблюсти оба условия одновременно было невозможно, но Джулия продолжала уповать.
