Достаточно того, что ты признаешь меня здесь. Сейчас. Все же это Преисподняя, а не Небо. И ложь — такая же неотъемлемая ее часть, как и ты.
— Валлар! Не смей!..
Меня чуть удар не хватил, когда их обоих окутала яркая черно-белая вспышка. Свет и Тьма… Отец с ума сошел — гасить их прямо так, на ладони?
Но прежде чем я успела спрыгнуть и кинуться им на помощь, снизу раздался печальный голос Мартина:
— Они что, опять ругаются?
От неожиданности я оступилась и чуть не сверзилась с каменной ветки, а ангел тяжело вздохнул.
— Вчера целый вечер скандалили. Мама ругала папочку за то, что он привел меня в УННУН и разрешил появиться в Преисподней. А он говорил, что без этого я бы не познал вторую ипостась. Но она даже слушать не захотела. Я ей безразличен!
На глазах мальчишки показались слезы, и я протянула ему руку.
— Иди ко мне, Марти.
Ангел Смерти по-детски шмыгнул носом, затем моргнул, и в следующее мгновение я уже прижимала его к груди.
— Привет, Хель, — всхлипнул он, обняв меня за талию. — Я очень рад тебя видеть, но это так ужасно, что мама меня не любит!
— Она не на тебя ругалась, малыш, — прошептала я, погладив его голову. — Ну что ты? Она просто испугалась, что с тобой что-нибудь случится. Это же вотчина демонов, глупенький, а вы, светлые, бываете такими уязвимыми.
— Но ты же тут живешь? Почему мне нельзя?
— Потому что ты ангел, Марти. И даже я бы не хотела, чтобы тебя лишний раз касалась наша Тьма.
Мартин снова всхлипнул, а я пугливо покосилась в окно. Но, как ни странно, ничего ужасного там не произошло. Маман не сгорела, как я боялась, да и отец ничуть не пострадал. Окутавшее их сияние вскоре начало опадать, а когда оно окончательно угасло, оказалось, что Валлар времени даром не терял. И теперь с жаром целовал отчаянно брыкающуюся Герцогиню, умело зафиксировав ее руки, но при этом ничуть не смущаясь окружившей ее Тьмы.
При виде этого невероятного зрелища я повторно разинула рот и застыла, не веря своим глазам.
Мама… отец…
Это что же, я двадцать лет не понимала, что между ними происходит?!
— Ты будешь проклят, Валлар! — прошептала маман, когда он на мгновение оторвался.
— Я уже проклят тобой. Целых три раза, и наши дети — наглядное тому доказательство, — усмехнулся отец, снова приникая к ее губам.
Герцогиня в последний раз протестующе дернулась, но он был весьма настойчив. И вел себя сейчас не как ангел, а скорее походил на ненасытного демона, наконец-то настигшего свою добычу. Он даже заурчал, когда маман под ним жалобно всхлипнула. А затем уверенно обхватил одной рукой ее за талию, властно притянул к себе, требовательно куснул в шею, словно подтверждающий свое право хозяин, и тихо рыкнул:
— Ты моя, Шармиэль. Навеки.
— Да… — простонала она, подаваясь ему навстречу и зарываясь руками в мягкие перья.
А мне в третий раз подряд поплохело, потому что на ее запястьях медленно проступили демонические руны, свидетельствующие о заключении полноценного брака.
Более того, я подспудно ждала, что под действием магии маман начнет неумолимо меняться, превращаясь… даже не знаю в кого. Но время шло, Герцогиня дышала все чаще, ее сопротивление окончательно угасло, но ни белоснежных крыльев, ни даже ангельского личика у нее не появилось.
Напротив, на ее пальцах отросли острые коготки, которыми она, впрочем, не рискнула поранить ангелу спину. А во рту явно выросло несколько острых клыков, потому что в какой-то момент Валлар недовольно фыркнул, облизнулся и, наконец, приглушенно рассмеялся. Причем так, что я неожиданно поняла — он действительно проклят. Но, как ни странно, ничуть об этом не жалеет.
Однако больше всего меня поразил тот факт, что Герцогиня в третий раз была от него непраздна. Мы, суккубы, так устроены, что зачинаем только тогда, когда сами этого захотим. Никакие другие средства не сработают, насильно добиться от нас ребенка невозможно — маленький бонус, подаренный суккубам природой и слегка скрашивающий остальные наши недостатки.
Но маман приняла отца уже трижды. И, судя по тому, что я видела, все мы, даже тот нерожденный малыш, были зачаты не с какими-то далеко идущими планами — нас зачинали в любви. Даже меня.
— Но как такое может быть? — испуганно прошептал Мартин, больно вцепившись в мою ладонь. — Хеля, это то, что я думаю?
