Улька от неожиданной догадки даже икнула.
— Драконы!
— Верно, — снова мурлыкнула я. — А если вспомнить, что из всех студентов только у Йержика имеются неслыханные привилегии на свободный выход в город, что только его никогда не досматривают на воротах, иначе он бы не протащил сюда ни один артефакт, и что из всех смертных именно у него оказалась переданная с рук на руки директрисе книга о благословениях… Какой из этого напрашивается вывод?
— Наш Йерж — Жабин родственник! — хором воскликнули друзья.
— Пра-а-авильно! Скорее всего, сынок. Или племянник. Как думаете, на что он будет готов, чтобы никто об этом не прознал?
На лице Шмуля появилась восторженная улыбка, а Улька зловеще расхохоталась.
— На все!
— Вот именно. И разумеется, у него не хватит совести оставить без помощи лучших друзей, оказавшихся в затруднительном положении.
— Круто! — радостно прошептал фей, потирая ладошки. — За возможность увидеть, как Ишейн получит по морде, я душу Князю продам!
— Не надо ничего продавать, — спохватилась я. — Я на днях поговорила с матерью, и она согласилась снять с твоего рода проклятие.
Шмуль удивленно обернулся и как-то сразу притих.
— Да ты знаешь, в общем… ну, это, — промямлил он, отводя глаза. — Я тут подумал, что, наверное, не буду ее ни о чем просить.
— Почему? — растерялась я. — Ты же так об этом мечтал!
— Да. Но если я буду светлым, то потеряю возможность оборачиваться. Останусь без молний. Не смогу вернуться в Преисподнюю. Да и из УННУНа меня, скорее всего, выпрут.
— А ведь правда, — задумчиво подтвердил Василек под испуганное аханье Ульки. — Ему вполне могут запретить здесь учиться.
— Жаба на нас и без того зла, а если подвернется случай, она без раздумий вышвырнет любого из нас на улицу.
— Зырян так и сказал, — подтвердил фей, и мы одновременно взглянули на молчаливого оракула. — И вообще, мне понравилось быть темным. Так что будем считать, что я не помню, кто нас проклял. И понятия не имею, как зовут Хелькину маменьку. Родные меня поймут, а на остальных начхать. Пусть сами ее ищут и просят снять проклятие в индивидуальном порядке.
— Ну и ладно, — облегченно вздохнула я. — Откровенно говоря, я тоже не готова кого-то из вас потерять. Ни темного фея, ни ангела Смерти, ни высшего вампира, который до сих пор не понял, что с ним произошло…
Рисьяр наконец оторвался от Мари и резким движением повернулся.
— Что ты сказала?
— Что слышал. Уборку в подземельях помнишь? — невозмутимо осведомилась я, демонстративно полируя ногти. — Я там как- то порезалась, не успев перехватить брошенный тобой камушек, и «ненароком» обрызгала тебя кровью. Ты ее слизнул?
— Не помню, — вздрогнул вампир.
— Зато я помню. И, поскольку во мне течет кровушка Князя, ты теперь тоже счастливый обладатель его силы. Мизерного, само собой, количества, но до высшего ты уже дорос. Иначе не оказался бы быстрее моей матушки, когда она торопилась отвлечь Императора.
В глазах Рисьяра вспыхнули и тут же погасли опасные огоньки. Он выразительно раздул ноздри, торопливо припоминая недавнюю практику. Недобро прищурился. Прислушался к себе. А затем шумно выдохнул.
— Хель, ну ты даешь!
— Друзьям надо помогать, — наставительно заметила я, но не выдержала и широко улыбнулась. — Так что, когда Ишейн снова попробует тебя задеть, его будет ждать неприятный сюрприз.
— Этот гад давно на тумаки напрашивается, — кровожадно оскалился вампир и окутался легким облачком тумана. А Мари невинным тоном осведомилась:
— Дорогой, что за смертник посмел обнажить на тебя клыки?
— Он только что ушел вон туда, — радостно брякнул Шмуль и ткнул пальцем в сторону, прежде чем я успела вмешаться.
