времени, давным-давно мумифицировавшееся, но все еще пугающее властное лицо, лежала великолепная золотая корона, поблескивающая в темноте целой россыпью драгоценных камней.
«А видный, наверное, когда-то был мужик, — ошеломленно подумала я, изучая высокие скулы, аккуратные обводы глазниц, чудом сохранившиеся рога и виднеющиеся сквозь полусгнившие мышцы немаленькие клыки. — Определенно демон. Высший. Поэтому и лич из него должен был выйти что надо».
Представив, сколько веков этот монстр неподвижно сидит на своем троне, я поежилась. А при мысли о том, что будет с Преисподней, если это чудовище когда-нибудь проснется, внутренне содрогнулась.
«Хеля, быстрее, — по слогам процедил начавший терять терпение Рас. — Время уходит. У Зыряна дурное предчувствие!»
Я утерла рукавом внезапно выступивший на висках пот. А затем покрепче сжала в руке кастет. Глубоко вздохнула. И наконец сделала осторожный шаг вперед.
Что там увидел в моем будущем Зырян и какого демона ему вдруг что-то привиделось, один Создатель знает. Но Темного Князя ему в душу за такие предсказания! Наверняка он что-то такое знал, ведь ни у кого до этого сложностей не возникло. Никто не запнулся, не кашлянул, не расчихался… даже пуговки с куртки случайно не обронил!
А я везучая. Местами. А еще мне почему-то всегда достаются проблемные мужики, потому что уродский лич, который столько лет протирал штаны на золотом троне и наверняка даже челюстью лишний раз не двинул, при моем приближении вдруг пошевелился. И, с оглушительным хрустом повернув голову, в упор уставился немигающими зелеными зенками.
У меня во второй раз за последние дни вся жизнь пролетела перед глазами.
Взгляд короля-лича оказался тяжелым, пронизывающим, парализующим волю. От него каменели мышцы, путались мысли, слабели ноги. В нем полыхала такая неприкрытая мощь, что передо мной на долю мгновения открылись все эпохи существования Преисподней, включая те, которые она спокойно прожила задолго до объединения миров…
А потом наваждение схлынуло.
Я опомнилась, ощетинилась, отшатнулась. А стоило только личу начать со скрипом приподниматься с трона, всплеснула руками:
— Сидите, сидите… не надо почестей!
И опрометью кинулась к позеленевшим от страха друзьям, успев напоследок почувствовать прокатившуюся по полу мощную вибрацию и услышать подозрительно громкое бряцание костей о металл.
Едва я влетела в коридор, Зырян в мгновение ока захлопнул дверь, отсекая нас от происходящего в зале. Одарив меня диким взором, дрожащей рукой утер обильно струящийся по лицу пот. А затем молча развернулся и со всех ног кинулся прочь, наверное, точно так же, как и я, чувствуя себя не в своей тарелке. И с тревогой гадая, достаточно ли крепкой окажется потайная дверь, чтобы сдержать очнувшегося от спячки и почуявшего наш запах умертвия.
Сколько мы так неслись, затрудняюсь сказать. Когда сердце грохочет где-то в районе ушей, а в груди липкой паутиной расползается страх, как-то не до запоминаний поворотов или подглядываний в щелочку. Мы просто спасали свои шкуры, бездумно следуя за надсадно хрипящим оракулом и с беспокойством прислушиваясь, не раздастся ли где шум погони.
Клянусь, эту сумасшедшую гонку я не забуду до конца своих дней! Никогда раньше нам не приходилось так поспешно и целенаправленно улепетывать, как в эту жуткую, полную нехороших событий ночь.
Мы вихляли, словно испуганные зайцы, десятки раз перепрыгивая из одного тайного хода в другой и методично обрушивая их один за другим. Я истратила все силы до капли, пытаясь создать хоть какое-то препятствие для нежити. Оборотни по очереди тащили на себе выбившихся из сил мелких, с каждым разом сменяясь все чаще. И даже двужильный Рисьяр под конец начал сдавать.
Но когда за нами захлопнулась наконец последняя дверь, а под ногами зашуршали не обтесанные или обработанные магией камни… когда громадный дворец проклятого владыки остался позади… мы еще часа два безостановочно бежали, упрямо обрушивая за собой стены. Чтобы, как только Зырян даст отмашку и позволит остановиться, обессиленно упасть кто где стоял. И, уткнувшись лицом в грязный пол, измученно простонать:
— Все… больше не могу…
Вымотавшись до предела и вычерпав себя до дна, я была готова лежать так целую вечность — раскинув руки и ноги в стороны и жадно хватая ртом спертый воздух. Но, едва восстановив дыхание, я все-таки заставила себя сесть, опираясь на прикорнувшего рядом Сара. А затем, приложив гигантское усилие, поднялась на мелко подрагивающих ногах, чтобы оценить обстановку и понять, куда нас занесло.
Пещерка оказалась совсем небольшой, но на редкость уютной и чистой. Один вход, один выход, да и в тот далеко не всякая
