слышала, как ты поешь.
Раффаэле наклоняет голову. Один этот жест заставляет меня покраснеть. Я ощущаю, как внутри начинает пробуждаться совсем иное чувство – страсть. Раффаэле поворачивается к воде. Он что-то мурлычет себе под нос, словно настраивая голос, потом начинает петь первый куплет. Я невольно улыбаюсь, слушая его голос и знакомую, но такую милую мелодию. Простые слова берут за душу. Когда я сама пою эту колыбельную, мое горло выдает отдельные ноты. В исполнении Раффаэле они превращаются в музыку. В произносимых им словах я слышу свою мать. Воспоминание возвращает меня в летний день… Наш сад, залитый солнцем. Мы с мамой танцуем под колыбельную. Потом я тянусь к ней, обнимаю и утыкаюсь лицом в ее платье.
«Мама, мамочка, ты будешь очень грустить, когда я вырасту?»
Она наклонилась и коснулась моего лица. Ее щеки были мокрыми от слез.
«Да, доченька. Я буду очень грустить».
Раффаэле допевает последние слова, и звук его голоса исчезает в воздухе. Раффаэле смотрит на меня. Я торопливо вытираю слезы и шепчу:
– Спасибо.
– Не за что, – улыбается он и участливо смотрит на меня.
Меня охватывает мимолетное чувство, которого я никогда не испытывала вне Общества Кинжала. Я оказалась среди подобных себе. Среди людей, очень похожих на меня. Здесь есть доброта и никаких привязанностей.
Вдруг я вижу свою дальнейшую жизнь, связанную с ними.
Думать так опасно. Даже очень опасно. Как я могу быть им другом и одновременно делать то, что вынуждена делать из-за Терена? Встреча с ним уже совсем близко. Он ждет от меня не туманных фраз, а вполне реальных сведений. Хуже всего, что я пообещала ему их поставлять. Но за эти дни я стала куда смелее и решительнее.
Я смотрю на воду канала, а мозг продолжает искать решения.
Общение с Раффаэле пробуждает во мне легкое желание. Совсем иные чувства бывают у меня, когда я встречаюсь с Энцо для очередного занятия.
Энцо не щадит меня. Учит создавать правдоподобные иллюзии пламени. Самое трудное – передать игру оттенков. А ведь пламя постоянно меняется: от красного – к золотистому. Он бывает синеватым и белым. Я творю иллюзию за иллюзией, пока не начинаю шататься от усталости.
– Твои удары напоминают махание палкой, – сердито бросает он однажды, преподавая мне азы сражения на мечах. – Сосредоточься и попробуй снова.
Мы бьемся на деревянных мечах. Кроме нас, в пещере никого, если не считать гулкого эха. Легким движением Энцо выбивает у меня меч, ловит в воздухе и вновь бросает мне. Я пытаюсь поймать меч, но уставший глаз видит хуже обычного, и я хватаю воздух. Меч с силой ударяет меня по руке. Я морщусь. Час уже поздний, и больше всего мне сейчас хочется улечься спать.
– Прошу прощения, ваше высочество, – отвечаю я, стараясь забыть о боли.
«Провалиться этому принцу в преисподнюю!» – думаю я. Он всегда атакует меня слева, пользуясь тем, что левая сторона недоступна моему единственному глазу. Конечно, Энцо делает это намеренно, чтобы разозлить меня и вызвать приток силы, но сейчас у меня нет сил даже на злость.
– Я все-таки росла в доме негоцианта. Нас никто не учил сражаться на мечах.
– А ты и не сражаешься. Ты учишься азам самозащиты. У Молодой Элиты полно врагов, и ты не можешь рассчитывать только на иллюзии. Давай еще раз, – требует Энцо, поднимая свой меч.
Я атакую. Но не мечом. Я создаю темный силуэт волка и швыряю призрачного зверя в Энцо, надеясь его ошеломить. Бесполезно. Энцо нагибается. Мой призрак пролетает над ним. Энцо надвигается на меня, оттесняя к стене пещеры. Там он молниеносным движением выхватывает из-за голенища сапога кинжал. Совсем не деревянное лезвие застывает возле моей шеи.
Моя сонливость проходит, сменяясь нарастающей яростью. Энцо – опытный ассасин. Он бы справился с десятком таких «овечек», как я. Но зачем ему это надо? Торопливо создаю вокруг нас иллюзорную дымовую завесу. Кое-чему из приемов я все-таки научилась. Выхватываю у Энцо кинжал и направляю ему в горло.
Его рука, как клещами, сжимает мне запястье. В грудь утыкается что-то острое. Взглянув вниз, вижу острие меча, застывшее возле моих ребер.
– Не забывай: у нападающего может быть целый набор оружия, – говорит Энцо. Тем не менее по его глазам я вижу, что он
