– Мой дед говорит так: возьми самого наглого и сдери с него шкуру, – сказал Илья. – А потом глянь, кого пробрало.
– Самый наглый – тот, которого ты приволок, – сказал Акиба.
– Нет, моего на закуску, – возразил Илья. – Глянь, вот этот тоже хорош, – он указал на матерого разбойника, который наблюдал за ними, злобно оскалясь. У разбойника из ляжки торчала стрела. И еще одна – из правой руки, потому вязать его не стали. Куда он денется.
Илья неторопливо подошел к нему, наклонился, сгреб за куртку у ворота и поднял:
– Говоришь по-нашему?
Разбойник оскалился и плюнул Илье в лицо. Илья утерся свободной рукой, а потом врезал наглецу по носу. Нос, понятное дело, хрустнул.
– Понимаешь меня?
Тать потянулся к Илье здоровой рукой, но Илья был внимателен: рубанул от души сверху по ключице. Снова хруст. Рука повисла, разбойник взвыл.
– Ну и могуч ты, Илья, – по-хузарски проговорил Акиба.
– Еще раз спрашиваю, – спокойно произнес Илья. – Понимаешь меня?
– Убей меня, рус! Ничего не скажу тебе! – бросил, как сплюнул, разбойник.
– Размечтался! – Илья ухмыльнулся как можно свирепее. – Живым останешься. Руки тебе отрублю, потом ноги… Не-ет, руки рубить не буду. Так оторву. – Он уронил разбойника на землю, поставил ногу ему на грудь, взялся двумя руками, напрягся…
Суставы затрещали, разбойник дико заорал. Нет, оторвать руку не получилось. А разбойник сомлел.
«Надобно мне еще упражняться, – с огорчением подумал он. – Вот Сварожич бы, пожалуй, оторвал».
– Эй! – крикнул Акиба. – У нас не так много времени. Лучше бы нам разобраться до того, как караван подойдет.
– А что нам караван? Они ж тут в засаде ждали. Чай, не нас одних.
– Уверен? Может, и караван, а может – только нас. Времени мало.
– Что предлагаешь?
– Ты хоть и варяг, но вижу, в допросах не очень-то искусен, – заметил хузарин. – Это ничего. С годами наловчишься, а пока пусти-ка меня.
– Давай, – без всякого огорчения согласился Илья.
Акиба был прав. От допроса Илья не получал никакого удовольствия. Вот будь ворог оружный и здоровый, покрошил бы его за Стрижа в охотку. А так… Будто свинью забиваешь без сноровки.
Акиба выбирать не стал: уверенно подошел к одному из пленников – с разбитым коленом. Пленник кривился и время от времени постанывал. Больно ему было. Понятное дело.
Акиба положил руку на разбитое стрелой колено, нажал несильно. Пленник закричал.
– Понимаешь по-нашему? – спросил он по-хузарски. И нажал еще разок, исторгнув еще один вопль. – Знаю, что понимаешь. Видел, что слушаешь. Хочешь умереть быстро и небольно?
Пленник подумал чуть… И кивнул.
– Рассказывай, почему вы здесь, и я тебя убью сразу. Один удар в сердце.
Пленник скосил глаза на соседа. Тот отвернулся.
– Есть тут родичи твои? – спросил хузарин.
Еще один кивок.
– О них не думай, – мягко проговорил Акиба. – В роду твоем никто не узнает. Некому будет поведать о том, как ты умер. Да и не важно это. Если расскажешь всё, не только себя от мук избавишь. И родичей тоже. Всех. Сам умрешь легко, и они тоже. Обещаю!
– Поклянись! – прохрипел пленник.
– А зачем мне лгать? – удивился хузарин. – Говори, устал уже тебя уговаривать. – Акиба потянулся к колену…
– Не надо… – выдавил пленник. – Я скажу.
И рассказал.
Они действительно из черемисов. Но не из тех, что землю возделывают. Из тех, кто по лесам чужакам кровь пускает.
Да, их отправили за хузарами с Ильей. Прискакал гонец из Мурома, сказал: хузарская лодья с богатым товаром. Они сразу на коней – и помчались. Вожак сказал: надо же, какая удача! Лодья богатая, да еще и хузары.
– Почему – сюда?
