– И чем же она занималась? – недовольно прошипел Танар.
– Не знаю, – признался младшенький. – Забрала визор и ушла в ванную. Я раньше спать лег.
– Ясно.
– Так мы можем спать дальше?
– Можете, – позволил риентанец и добавил: – Иди к себе и спи там.
– Но, бра-а-а-ат, – заканючил Косичка, – здесь матрас лучше!
– Настрой себе так же, – не поддался на провокацию Танар. – Передашь Мари, что я жду ее на ужин.
– Угу, – промычала я, нашаривая одной рукой одеяло. Не дело же, чтобы оно без дела валялось. Чья-то теплая рука подала мне ускользающий предмет и помогла укрыться.
– Спи уже, – мягко прошептали мне на ушко и, судя по наступившей тишине, выгнали всех лишних и сами покинули помещение.
Сон затянулся на пять с лишним часов, если, конечно, Косичка не соврал и Танар приходил именно через три часа после моего падения в объятия Морфея. Потянувшись и зевая, отчего с моих уст срывались обещания больше не ложиться так поздно, я выползла из кровати и переоделась. На этот раз в длинное и закрытое: памятный свитер и юбку в пол. В последней ходить было на удивление удобно.
Заявившийся спустя полчаса Косичка застал меня в процессе наведения красоты. Одиночество, пусть и краткое, пошло мне на пользу, и теперь для осуществления плана мне требовалось быть красивой. Стоит ли говорить, что везучий Косичка застал меня за мытьем головы?
– Ты в порядке? – тревожно спросил парень, когда увидел, как я склоняюсь над ванной.
– Угу.
– А голова не кружится? – допытывался Косичка, подходя ближе и присаживаясь на корточки у бортика ванны.
– Нет, – буркнула я, смывая шампунь с волос.
– Это хорошо, – многозначительно выдавил малец. – Тебе помочь?
– Да! – Я с радостью передала ему душик. – Смывай. Только аккуратно, а то в глаза попадет – узнаешь, что такое девичьи слезы в неограниченном количестве.
Косичка впечатлился: душ он брал двумя пальцами и смывал ну просто с огромным почтением. Через пять минут аккуратной смывки я не выдержала и отобрала у него помывайку, ставшую в неопытных руках тем еще орудием пыток.
– Подожди меня в комнате, – попросила я мальца, чтобы он не смущал меня своими заинтересованно-недоумевающими взглядами.
К счастью, Косичка подчинился. Побурчал себе под нос, конечно, но перспектива намочить не только рукава – как умудрился?! – но и остальную часть рубашки заставила его пересмотреть свои планы и капитулировать.
После попыток Танана я осознала, что просто мастер по помывке головы: так быстро я еще никогда не работала. Спина подгоняла, напоминая о бренности человеческого тела, которое и в двадцать с небольшим порой выкидывало неприятные сюрпризы.
Разогнувшись и замотав волосы полотенцем, я вернулась в комнату. На столике, где за день до этого покоился торт, ныне тем же занимался договор. Лицо само скривилось при виде злополучных бумажек, а ноги предпочли обойти опасную зону по широкой дуге. Умные они у меня, мозг слушают!
Но не это поразило меня в обстановке комнаты. Скучающий Танан с отсутствующим выражением лица заправлял кровать. На кресле, бережно сложенный, лежал мой комбинезон, а рядом визор с инфофоном.
– Спасибо, – поблагодарила я Танана за внезапный приступ хозяйственности. Он прямо вырос в моих глазах.
– Да ладно, – отмахнулся малец, но улыбнулся во все зубы.
– Опять что-то посмотрел? – поняла я, плюхаясь на застеленный край кровати.
– Брат посоветовал, – сдал источник Косичка, чем вызвал у меня недоумение. Почему-то старший не представлялся мне любителем заправлять постельки. Разве что за очень большие деньги.
– Хороший совет, – отметила я. – Ценный. Передавай ему спасибо.
– Можешь сама передать. Он тебя снова на ужин пригласил.
– Снова ужин… – протянула я и взглянула на договор. – Танан, вот скажи мне, твой братец все предусматривает?
– Если ты про бумажки – то да.
– Значит, что бы я ни делала, договор окажется нарушен, правильно?
