чувствовал, как уходит моя жизнь с каждой минутой.
Видеокамеры на пролетах лестниц показывают двоих крепких мужиков, тяжелые и массивные, бегут вверх по ступенькам так же легко, как спускались бы с пригорка, одни мышцы, у обоих пистолеты в кобурах скрытого ношения, а у одного еще и узи под курткой.
Понятно, у них еще одна квартира двумя-тремя этажами ниже. А то и вообще на первом, чтобы можно было в экстренных случаях выпрыгнуть через окно.
Решайся, сказал я себе. Человек ты или тварь дрожащая? Человек способен убивать себе подобных, чего ни один зверь не умеет. Тот, что идет впереди, их босс, видно по манерам, походке, движениям, он в самом деле точно не тварь дрожащая… Я теперь еще и психоаналитик, все знания и врачебные случаи, даже самые сложные, знаю и могу сам диагностировать…
Да, он задаст пару вопросов и сразу же убьет. Если не пустит пулю прямо с порога.
Пистолет у этого орла, что говорит почти с сочувствием, в руке как влитой, не выдрать…
– Мне дурно, – сказал я слабым голосом, – голова кружится… Мне волноваться нельзя…
Я пошатнулся и на подгибающихся ногах сделал к нему шаг. Он нахмурился, а я, закатывая глаза, рухнул на него, цепляясь за его одежду.
– Да что ты за слабак, – сказал он в бешенстве и попробовал подтащить меня к креслу.
Глава 14
Я ухватился обеими руками за пистолет, в моем распоряжении даже не секунды, а крохотные доли. Боевик среагировал поздно, я почти чувствовал, как его мозг дал сигнал мышцам руки, та начала напрягаться, но я уже изо всех сил повернул ствол и его же пальцем нажал на спуск.
Выстрел прозвучал глухо, боевик дернулся и сразу обмяк. Я поспешно отступил, а его тело рухнуло в кресло, куда собирался бросить меня. Пистолет все еще в его ладони, а из правого бока, где пуля просадила печень насквозь, толчками выплескивается темная кровь.
Я поспешно принялся выдирать рукоять из его пальцев, а то вдруг закостенеют, хотя мозг тут же подсказал, что трупное окоченение начинается только через час после смерти, а заканчивается через сутки-двое. Пистолет массивный и тяжелый, словно целиком из куска стали, едва поместился в моей ладони, но это так, впечатление, на самом деле вполне поместился, тоже как будто делали для меня…
В мозгу в бешеном темпе крутятся картинки как с ним обращаться, разбирать и собирать, кто изобрел и как стрелял Пушкин, ну прям не жить без таких ценных сведений, все-таки мозг у меня дурак, это я только умный…
Судя по видеокамерам в коридоре до двери этой квартиры остался один пролет, оба не то устали, не то просто настороже, пистолеты уже в руках.
Я ждал у двери и смотрел через камеру на площадке, как вожак толкнул эту дверь ногой и быстро шагнул через порог.
Я как стоял сбоку, так и остался, дверь прикрыта, пистолет держу обеими руками, и едва босс вошел, я тут же дважды надавил на спусковую скобу, целясь в правый бок.
Он едва успел дернуться, как я повернул ствол, между дверью и отвесом щель, пролезет мой большой палец, там мелькнул темный костюм второго, и мой палец инстинктивно надавил на скобу. Выстрел грохнул дважды, я прислушался к грохоту рухнувшего тела и поспешно отступил дальше в комнату.
Сердце стучит мощно и победно, странное ощущение всесилия начало заполнять от кончиков ушей до пят, как горячая вода комок ваты. Все-таки я человек, а не тварь дрожащая. Человек убивающий, потому что только убивая себе подобных, обезьяна стала человеком.
Злой голос Ингрид прозвенел так неожиданно, что я подпрыгнул в испуге:
– Ты куда исчез?
– Рядом, – сообщил я слабым голосом. – У них тут весь этаж куплен! Все четыре квартиры! Наверное… Давай быстрее, мне тут так страшно, так страшно… Квартира восемьдесят семь, я в гостиной на диване, валидол пью.
Она прокричала на бегу:
– Тебе плохо?
– Очень, – крикнул я несчастным голосом. – Как мир жесток!.. Как люди так могут?.. Это невыносимо!.. Почему они все такие злые?..
Через полминуты за дверью послышался приближающийся топот. Камеры показывают, двое спецназовцев отстали от Ингрид на несколько шагов, а она летит, как пантера в прыжке, готовая выбить дверь всем тренированным корпусом.
