Бесконечное великолепное кино, можно играть, можно только смотреть, можно вывести на экран новый фильм, а «Knight and Merchants-3» останется в теневом режиме, можно вернуться к байме через несколько недель и увидеть, что твой город либо развился до новых технологий, либо с трудом отбивается от монстров и лесных разбойников, постепенно деградируя и возвращаясь в первобытно-общинный строй.
Хлопнула дверь ванной, Ингрид вышла заметно посвежевшая, умытая, хотя ее красота хищного зверя ничуть не поблекла, даже стала ярче, и теперь она не Ингрид, а Зена, королева воинов. Или даже Боудикия, королева варваров.
Бросила злой и высокомерный взгляд на стену, сумела наморщить нос, а раньше я думал, так могут только курносые.
– Никогда не понимала тех, – произнесла с холодком, – кто играет. Это же какая потеря времени!
– Точно, – согласился я. – Правда, статистика утверждает, что играющие работают не меньше, чем неиграющие вовсе, а продукции выдают даже больше, но кто этой проклятой госдеповской статистике верит, прислужнице империализма?
Она опустилась за стол, вскинула на меня вопрошающий взгляд.
– И на ночь не выключаешь?
– Зачем? – изумился я. – Просто звук вырубаю на время сна. А потом он сам врубается по будильнику. Зато как проснулся, сразу все на виду. Садись, вот телятина, даже с гарниром!.. Перец, соль, аджика, васаби…
Она опустилась за стол, придирчиво посмотрела на мою тарелку.
– А тебе телятину можно?
– Желаешь и мою отобрать? – поинтересовался я. – В духе нашей самой миролюбивой и гуманной?.. Или это рейдерский захват?
– Пока не решила, – сообщила она. – Посмотрю, как пойдет эта.
– Верно, – согласился я. – Чего церемониться? Пойти в полицию, что ли?.. Какие привилегии, какие привилегии в нашем полицейском государстве…
Глава 13
Я даже не стал смотреть, как будет расправляться со своей порцией, а то в самом деле потом ухватит мою, взялся за пожирание настолько профессионально, что, думаю, мог бы выступать на каком-либо конкурсе в Западной Европе. Там у некогда цивилизованных и культурных наций только эти развлечения и остались, простые, демократически понятные и приятные.
Она время от времени бросала острый взгляд поверх тарелки в мою сторону, но не отвлекалась от более важного, что есть еда, хоть секс может поспорить насчет важности, так как ему не мешает ни голод, ни даже острая зубная боль.
Расправившись с телятиной, она чуть замедлила темп, по сторонам не смотрит, такие люди охватывают все одним взглядом и держат в памяти все мелочи, я же подозреваемый, хотя и не единственный, но она, как вижу, допускает идею, что веду какую-то странную игру по запутыванию следствия, направляя по ложному следу.
– Пирожные? – спросил я. – Смотри какие крохотные, как твои сиськи.
Она сделала вид, что не услышала такое художественно-кулинарное сравнение, посмотрела на пирожные, потом на меня.
– А ты что, – поинтересовалась она с сарказмом, – такие сладости употребляешь? В самом деле? А как же диабет?
– Мне можно все, – сообщил я кротко. – Ученые вне вашей картинной брутальности. Мозгам сладкое, что высокооктановый бензин автомобилю. Но силовым ведомствам, понятно…
Она перебила:
– Подай вон тот коржик! Его хватит.
Я придвинул в ее сторону блюдце с горкой сладких коржиков, хрупких и рассыпчатых, сам сожрал четыре этих крохотных пирожных, а потом, поколебавшись, ухватил и пятое, нечего ему одному оставаться в коробке, скучать будет без товарищей.
Она сказала со странным выражением:
– Ты как спецназовец.
– Чё-чё? – переспросил я.
Она указала взглядом на кухонные полки, где у меня выстроились пакеты с продуктами долгосрочного хранения.
– Почти все в сухих пайках, – пояснила она. – Чтоб не возиться, да?
– Не знаю, – ответил я с достоинством, – как там у вашего спецназа, но у доктора наук могут быть и поинтереснее занятия, чем возиться на кухне.
– Хорошие запасы, – сказала она с одобрением. – Можно месяцами сидеть за микроскопом и не выходить в магазин.
– Неплохие, – согласился я сдержанно. – И все на месте. Не приходится искать, как твои сиськи, которых Андрей Волконский точно бы не нашел.
