внезапно стать отцом.
– Да я тебя за решетку упеку! – еще громче взревел Бейнс.
Любопытно, но попыток схватить негодяя Дэйва и набить ему физиономию он не делал. Видимо, подозревал, что тот если не сильнее (да и весовая категория иная), то все-таки моложе и может знать какие-нибудь приемы.
– За что? – поразился Маккинби. – За насилие? Так ведь все было по взаимному согласию, правда, Эстер?
– Ага, по взаимному согласию и к обоюдному удовольствию, – откликнулась она. – Ты не переживай так, папа, тебе вредно.
Бейнс от неожиданности поперхнулся и потерял дар речи.
– Ты мне больше не дочь! – выговорил он наконец и, отстранив экономку, начал спускаться по лестнице. На лице его было написано искреннее страдание.
– Боже, ну к чему все так драматизировать? – спросил Дэйв и поднялся, подтянув трусы. – Мистер Бейнс, куда вы? Я, как сравнительно честный человек, прошу руки вашей дочери… Эй!
– Лестницы в этом доме действительно нужно освятить, – сказала миссис Донован, поглядев вниз. – Пойду проверю, цел ли он…
– Дэйв, ты всерьез? – спросила Бэйби.
– А почему нет? – пожал он плечами. – Эстер? Ты согласна или как?
– Согласна, – ответила она, натягивая свитер, – только надо сперва посмотреть, не убился ли папа…
Утихомирился дом нескоро: пока препроводили в спальню ушибленного Бейнса-старшего, пока объяснили заспанным гостям, выглянувшим на шум, что, собственно, произошло, пока распили бутылочку шампанского в честь неожиданной помолвки, прошло не меньше часа, а может, и больше.
Так или иначе, Майя вернулась к себе и с облегчением упала в постель, мечтая поспать спокойно хотя бы пару часов…
Пока я бегал к себе и вызванивал инспектора (тот, кажется, уже возненавидел Эбервиль-хаус и все с ним связанное), в доме что-то приключилось. Во всяком случае, в окнах зажегся свет, мелькали тени, но идти туда проверять, в чем дело, было недосуг. Надеюсь, ничего фатального: если преступник не вовсе дурак, он не тронет Хелен, пока весь дом не заснет, а до этого еще явно было далеко.
Инспектор явился довольно быстро, замызганный и усталый.
– Машину бросил на дороге, – сказал он, – срезал через луг, уделался, сами видите…
Рассел источал тонкий аромат свежей коровьей лепешки, и я предложил ему щетку для обуви. Помогло не слишком хорошо.
– Так вы говорите, мисс Маккинби решила поиграть в детектива? – спросил он, подозрительно принюхиваясь. – Вот дура… простите.
– А передо мной-то за что извиняться? Я согласен, – хмыкнул я. – Но ловля на живца – неплохая задумка. Только нужно подстраховать девушку, как вы полагаете?
– Разумеется! – воскликнул он и смутился. – Гм… предлагаете мне спрятаться у нее в шкафу?
– Нет, вы спрячетесь в чулане для швабр, – ответил я, – помните, экономка о нем говорила? Там, на лестничной площадке, за фикусом.
– Ага. А вы?
– А я залягу в засаде под кроватью мисс Маккинби. Мне это проще проделать.
– Да, и если кто-то на нее покусится, кусайте его изо всех сил! – кровожадно сказал инспектор. – А как мы туда попадем?
– Там какая-то суета, – глянул я за окно. – То ли опять кто-то с лестницы свалился, то ли сокровище нашли. Можем проскочить незамеченными. Я добегу до черного хода собакой и впущу вас. А там видно будет.
– Идет, – кивнул Рассел, и мы пошли на дело.
Судя по воплям и стонам, в доме кто-то скоропостижно скончался, но, прислушавшись, я уловил, что пострадала только добродетель Эстер Бейнс. Насколько я знал, страдала она уже не первую ночь, да и не то чтобы страдала, скорее, наслаждалась, но меня это не касалось.
– Идемте, – шепнул я инспектору, пропустив его на кухню. – Вон туда, по лестнице…
Убедившись, что его не видно снаружи, я огляделся и подбежал к двери Хелен. На мою удачу, она была приоткрыта: видимо, девушка умчалась спасать брата от беснующегося Бейнса. Я шмыгнул под кровать – места мне там хватало, – и затаился.
Вскоре прозвучали легкие шаги, я увидел девичьи ноги в тапочках с помпончиками, потом заскрипела кровать, прошуршало покрывало, раздался вздох облегчения, и все стихло.
Постепенно Эбервиль-хаус затих. Я лежал, положив морду на лапы, и тоскливо думал о том, что мог бы сейчас быть с Майей, но
