безделушку, быстро обнюхивать все вокруг. Увы, пока таинственным камнем и не пахло.
Попадались вещи с магическим душком, не всегда хорошим: такие я старался запомнить, чтобы потом сообщить куда следует, а то наследник может и доиграться. Я же нюхач: только чувствую определенный фон, но понять, чем именно может быть опасна вещь, не могу. Попробуй с ходу определить, какой ущерб несведущему владельцу может нанести хрустальный череп, окаменевший бивень мамонта (или кто там водился в дальних краях в незапамятные времена) с непонятными узорами, деревянная куколка с двумя лицами, непонятного назначения бронзовый горшок с жутковатой чеканкой на стенках, резной моржовый… нет, этого я даже не думал! Или еще какая-нибудь штучка-дрючка, в которой обывателю даже в голову не придет заподозрить некие необычные свойства.
Подобные вещицы попадали в Британию из колоний, и меня нередко отправляли именно на такие расследования. Церковь чары не одобряла, так что говорить о таких «игрушках» у богатых господ было не принято, однако же это ничуть не мешало означенным господам втихомолку пользоваться услугами тех же сейфовиков. (А некоторые джентльмены вообще на суккубов подсаживаются! Сам я их не видел, но слышал, что в некоторых клубах… Хотя об этом в другой раз.)
Наконец подошло время пить чай, и наследники устремились к столу – подкрепить подорванные изысканиями силы и похвастаться добычей.
Находок оказалось негусто: кое-какие побрякушки и грубоватые статуэтки у девушек («Примерно четырнадцатый век!» – прокомментировал Дэниел с видом знатока), да тяжеленный золотой подсвечник у хозяйственного Эндрю.
Дом был завален всякой всячиной, но поди разбери, что из этого ценное, а что всего лишь безделушки. Тем более что подделками мистер Уоррен тоже не брезговал.
Учитывая запрет привлекать кого-либо к вывозу сокровищ, наследники не знали, что бы такое прихватить – компактное и дорогое.
Я покачал головой. Хитер был Генри Уоррен, жаль, что не довелось свести знакомство…
Кое-кто из гостей, кажется, вообразил, будто находится в музее. Во всяком случае, Лили упросила Дэниела (который оказался студентом-искусствоведом и более-менее разбирался в живописи) провести для нее экскурсию по картинной галерее. За ними увязалась и Фиона, пробормотав что-то об истории семьи.
Громкое название «галерея» носил длинный коридор, по стенам которого были безо всякой системы развешены десятки картин, а закрытые столики буквально ломились от миниатюр и всякого художественного барахла.
Старший Бейнс к чаю не спустился, продолжая рыскать по дому, а вот Дэниел сидел с такой таинственной улыбкой, что Тоби потормошил его:
– Братец, что это ты такой загадочный? Неужели ты сегодня лидируешь в нашей поисковой партии?
– Возможно, – кивнул тот. Из-за длинных рук и ног он казался сущим подростком, о чем явно знал и отчаянно старался казаться старше, с каковой целью отрастил усы. Надо ли говорить, что смотрелся он при этом на редкость забавно? (Даже я не отращиваю усы, хотя намного старше Дэниела, но по иной причине – я рыжий, и выглядит это кошмарно.) – Если я прав, и это подлинник Оулдриджа, то я, можно сказать, обеспечил себе безбедное существование.
И он продемонстрировал небольшую гравюру. Что на ней изображено, я толком не разобрал: то ли кто-то кого-то пытал, то ли предавался любовным утехам. Так или иначе, толпа зрителей наличествовала. Словом, это был образчик той разновидности изобразительного искусства, о которой принято говорить либо хорошо, либо ничего. В первом случае вы прослывете знатоком искусств (особенно если углядите в нагромождении фигур некий особый смысл или, прости господи, аллегорию), а во втором – сойдете за умного.
– О, у нас сегодня день художника! – засмеялся Дэйв. – Я тоже обнаружил кое-что любопытное… Представляете, шарим мы с Бэйби в библиотеке. Ну, как во всех этих романах: в библиотеке непременно должна найтись книжка, потянув за которую, вы откроете потайную секцию или вовсе попадете в другую комнату.
Тоби при упоминании Бэйби заметно помрачнел. Кхм, кажется, между этой парочкой пробежала не кошка, а целый бенгальский тигр. Хотя Дэйв больше походил на ирландского сеттера, чем на кого-то из семейства кошачьих.
– Так вот, я беру книги одну за другой, но ничего не происходит, – со вкусом продолжал Дэйв, прихлебывая чай. Надо отдать ему должное, артистизма у него было хоть отбавляй. – Бэйби их на всякий случай перелистывает. Ну мало ли, между страницами спрятана карта, записка с шифром или даже купюра, а может, редкая марка завалилась или письмо от знаменитости… Но опять-таки – ни-че-го! И тут я хватаюсь за Библию… – он сделал выразительную паузу, чтобы все могли оценить драматизм момента, – благоговейно пытаюсь снять ее с полки, но у меня не получается. Дергаю сильнее и… вуаля! Открывается тайник!
– Мы, такие, переглядываемся, – дополнила Бэйби, – и сталкиваемся лбами. Потому что жутко интересно, что там внутри.
