Я вспомнил, что в юности занимался вольной борьбой, поэтому сумел одержать верх, правда, это было все равно что объезжать дикую лошадь – в жизни бы не подумал, что девушка может быть настолько сильной и верткой! («Проклятые романы! – подумал я снова. – Бэйби ненавидит вестерны, я тоже!»)
– А ну пошел прочь! – гаркнула вдруг Майя, спихнув меня в сторону, и запустила каменноугольной подушкой в дальний угол. Я уже приметил, что там мерцает что-то, но решил, что лунный свет отражается в трюмо и падает на паутину. – Извращенец!
– Подумаешь, – произнесли из угла знакомым голосом. – Чего я тут не видел? На чердаке интереснее!
– Ну так и идите туда, развратный старикашка! – прошипела Майя.
– Да и пойду, только они еще не раскочегарились, а про книжки мне слушать неинтересно…
Воцарилась тишина.
– Майя, это вы с кем? – шепотом спросил я.
– С призраком Уоррена, – буркнула она, – не видели, что ли?
– Ну… что-то мерцало в углу. Я не туда смотрел, если честно.
– Ненормальная семейка, – фыркнула она.
– Вы тоже урожденная Уоррен, Майя, – напомнил я. – И прежде чем бросать в призрака подушкой, раз уж вы его опознали, могли бы спросить его о своей кошке!
– А я будто не спрашивала, – огрызнулась она. – В прошлый раз он подсматривал за мной в ванной.
– Вы его чем, кувшином или тазиком? – осведомился я.
– Тазиком. С холодной водой.
– Бедняга, – пожалел я Уоррена и вернулся к прежнему занятию.
Был бы я чуть помоложе, я бы вовсе не спал, но… прогулять службу, как когда-то лекцию, я не имел права. Пусть даже очень хотелось.
Поутру я вышел пройтись (в собачьем облике, разумеется), а потом побежал к себе, чтобы побриться и переодеться. По пути я представил, как бреюсь в образе Джинто и на что становлюсь похож, и развеселился.
Несмотря на ранний час, миссис Вуд, у которой я снимал половину коттеджа, уже бодрствовала. Она пила чай на веранде в компании какой-то унылой девицы, орлиным взором высматривая добычу. Видимо, у нее отличное зрение, а в газеты она утыкается носом потому, что так удобнее подслушивать, о чем говорят окружающие, я сам видел как-то на почте. Надо подсказать ей, что в газете еще можно проковырять дырочки и подсматривать.
Почуяв опасность, я попятился, но было уже поздно – меня заметили.
– О, мистер Нолан! – радостно воскликнула миссис Вуд. – Вы с утренней прогулки? Прелестная погода, не правда ли? Вот мы с Нэнси и решили позавтракать на улице!
Прелесть погоды заключалась в том, что дождь еще не начался, хоть и явно вот-вот собирался. Еще задувал такой приятный прохладный ветерок, что спасались милые дамы только горячим чаем и теплыми шалями.
– Душевно рад за вас, – вежливо раскланиваясь, пробормотал я. – Здравствуйте.
– Ах, я такая рассеянная! – спохватилась она. – Нэнси, милая, позвольте представить вам мистера Нолана, поверенного Уорренов. Мистер Нолан, познакомьтесь с Нэнси Хокинз, дочерью моей подруги.
– Рад знакомству, – вежливо сказал я. – Простите, я спешу.
Попытку бегства милая домохозяйка пресекла решительно.
– Ах, мистер Нолан, еще так рано! – всплеснула она полными руками. – Выпейте с нами чаю, вы ведь еще наверняка не завтракали! Милая Нэнси испекла отличные кексы. Вы такая умница, дорогая! И такая хозяйственная!
Милая Нэнси, бесцветная девица около тридцати, розовела (надеюсь, от ветра и горячего чая) и смотрела на меня с надеждой.
– Спасибо, мне не хочется чая, – пробормотал я, прикидывая пути для отступления.
А ведь сам недавно размышлял о женитьбе на милой британской мисс! Только после Майи британки казались мне не просто бесцветными, а линялыми.
– Ну что вы, как можно пропускать завтрак? – сердечно попеняла мне миссис Вуд. – Мой полковник Вуд, да упокоится душа его в мире, всегда говорил, что плотный завтрак дает силы на целый день. И не спорьте!
Устоять перед таким напором было непросто.
– Простите, у меня дела, – вновь предпринял я попытку ретироваться.
