– Ничего, уже поступил приказ отправить его в нашу лабораторию. Заговорит, правда, после этого навсегда останется слюнявым идиотом, – усмехнулся мужчина и, подойдя ко мне, наклонился ближе, зло сощурился и процедил: – Раз ты с нами не сотрудничаешь, значит, и другим не достанешься.
Резко мотнув головой вперёд, я лбом боднул его в переносицу. Тот упал, обливаясь кровью. Нос всмятку, перелом гарантированный, а ко мне подскочил следователь, но бить не стал, а прижал к лицу тряпицу со знакомым запахом, через несколько секунд сознание у меня поплыло, глаза закатились, и я снова вырубился…
Очнулся достаточно быстро, это стало ясно по тому, что меня, крепко удерживая за руки, тащили по коридору, босые ноги волочились по полу, голова упала на грудь. Когда следователь прижимал к моему лицу тряпицу, я незаметно успел набрать воздуха в лёгкие. Рассчитывал, что инсценирую потерю сознания, а там видно будет, но тот, гад, несмотря на мою игру, продолжал её держать, и я натурально вырубился. Но всё же препарата оказалось недостаточно, и я очнулся довольно быстро. Судя по брючинам и туфлям, по их расцветке, несли меня неизвестные люди, одежда и обувь незнакомые, я её не видел на тех, кто был в боксе. Эти три дня меня держали в двух помещениях: бетонная коробка с койкой и парашей и пыточная. Перемещали из одной в другую с мешком на голове, так что не знаю, кто со мной работал. Везде, и в жилой комнате, и в пыточной, мешок надевал следователь, кроме него я видел только помощника, и всё. Знал, что есть ещё люди, слышал их, но на глаза они мне никогда не попадались. Сейчас мешка не было, я не был связан, и теперь всё в моих руках. Видимо, тот, что справа, понял, что я очнулся, вероятно, почувствовал, как мышцы напряглись. Однако поднять тревогу он не успел, я оттолкнулся от пола и кувыркнулся через голову, вырываясь из их захватов. Слишком неожиданно и быстро я сделал это для носильщиков, вот те меня и упустили.
Несмотря на то что на лоб и глаза упала прядь волос, я быстро отработал кулаками обоих носильщиков. Правому сделал классическую двоечку, отправив в нокаут, второй вот успел встать в боксёрскую стойку. Пришлось ударом ноги по яйцам заставить убрать руки. Кривясь, тот схватился за пах и упал после первого же удара в голову, вторым в висок я добил его. Вполне возможно, убил, не знаю. Меня всего трясло, адреналин так и бурлил в крови, но медлить я не стал. Быстро осмотрелся, коридор длинный, со множеством дверей, но пустой. Это хорошо. Оба бугая были одеты в гражданскую одежду, поэтому я присел и быстро их обыскал. Оружия, кроме телескопических дубинок и наручников, не было. Бедно. На мне были одни просторные чёрные штаны, поэтому я стянул с одного пиджак, надел на себя, в него же запихал все ценные трофеи. Проверив тела, я определил, что оба живы. Подняв одну дубинку, я прицелился, замахнулся и на миг замер: то, что я сейчас сделаю, это шаг, который потом не изменишь. Я желал, до зубовного скрежета желал убить обоих британцев, однако останавливали возможные последствия. Но, с силой выдохнув, пробормотал:
– Плевать, я вас, тварей, теперь всегда давить буду, если живым из этой жопы выберусь.
Двумя ударами я размозжил голову сперва одному, потом второму охраннику и, покачиваясь, побежал к повороту коридора. На катере в сильную болтанку я чувствовал себя просто отлично, хотя другие травили за борт, сейчас же и у меня были позывы к рвоте, однако я сдерживался, да и нечем, сутки уже не кормили, поили только. Заляпанную кровью и мозгами дубинку я оставил на месте, другую прихватил.
Коридор имел вид, будто я находился в подвале древнего замка, стены выложены из камней, я бы даже сказал – валунов, несмотря на проведённое электричество, на стенах были держатели для факелов, причём с самими факелами. Похоже, это конспиративный дом британской разведки. Вроде они со мной работали.
Забежав за поворот, я осмотрел оба коридора, и новый, и тот, что остался за спиной с двумя убитыми. В новом было три двери, а там, где я завалил носильщиков, было их с десяток, да и сам коридор длинный. В это время одна из дверей открылась, и оттуда вышла женщина лет тридцати, с открытой папкой в руке, в которой она что-то рассматривала. Прятаться было некуда, до угла далеко, поэтому я рванул к ней, замахиваясь дубинкой. Я собирался выбраться отсюда любыми путями и способами, и снесу всякие барьеры, носят те юбку или брюки, я всех, кто находится здесь, сделал своими врагами, и сомнений у меня уже не было. «Развязавшись» на носильщиках, я ударил женщину без каких-либо внутренних сомнений или неуверенности. В висках кровь так и стучала, будто нашёптывала:
Женщина вскрикнула, пытаясь закрыться папкой, но первый удар лишь выбил ту из рук, попав по плечу. Отчётливо послышался хруст ломаемой кости, двумя следующими ударами я уже бил в голову. Убил, тут без сомнений. Без таких же сомнений я ворвался в помещение, откуда вышла женщина. Там застыло в шоке четверо мужчин, с выпученными от ужаса глазами смотрящими на меня. Радиоаппаратура, которой были заставлены стены до самого потолка, ясно показывала, что это за комната.
Забежав в помещение, я сразу стал наносить удары, целясь по уязвимым местам. Дубинка, конечно, не сабля или меч, которыми меня учили пользоваться, скорее булава, но как раз уроки фехтования на булаве мне не давали. Ничего, и так справился. Один из мужчин успел достать пистолет, но привести его к бою я ему не дал: удар – и хруст костей руки, после чего последовал лязг
