– Когда вернётся муж?
– Я не зна-а-аю-у-у, он не говорил, – проныла та.
– Оружие в доме есть?
– Нет, мы мирная семья, у нас не бывает оружия.
– Угу, отойди от дивана.
Женщина отползла в сторону, а я, подойдя к мебели, убрал диванную подушку и вытащил из щели между сидушкой и подлокотником беретту. Точно такую же, как у меня была, но эта поновее.
– Значит, мирная семья? – с угрозой спросил я, обернувшись, и хозяйка, взвизгнув, закрыла голову руками. Видимо, решив, что я буду её сейчас убивать. Правильно решила, но чуть позже.
Устроившись на диване, я продолжил задавать вопросы. На некоторые она отвечала, на другие ответов у неё не было.
– На и на черта ты мне тогда сдалась? – спросил я и, достав браунинг с глушителем, застрелил хозяйку дома. Две пули в неё пустил.
На мой взгляд, хлопки были немного громкие, поэтому я решил проверить в спальнях, заодно и свет выключу, чтобы не насторожить возвращающегося хозяина. В одной комнате спали двое мальчишек, в другой, разметавшись по кровати, – девчонка моих лет. Света из коридора вполне хватало, чтобы осветить изгибы её тела. Неплохого, надо сказать, однако желания у меня не возникло, как женщину я её не воспринимал, мишень – да, но не девушка. Я несколько раз поднимал и опускал оружие, но палец никак не мог нажать на спуск, какой-то барьер был.
– Нет, детей я убить не смогу, – вздохнув, опечалился я, и мне это не понравилось.
Спустившись обратно, я занялся поисками нужных вещей, кипятильник нашёлся там, где и сказала хозяйка дома, а вот утюг пришлось поискать, но ничего, нашел. Паяльника не было, хотя я всё обыскал. Хреновый тут хозяин, необходимой для пыток вещи не держит. Потушив свет, я устроился в прихожей на тумбочке в ожидании возвращения хозяина дома и незаметно для себя прикорнул…
Разбудило меня металлическое клацанье ключа в замочной скважине, и я быстро согнал сонную одурь. Судя по виду из окна, вот-вот рассветёт. Поспал я, судя по стрелкам на часах на руке, четыре с половиной часа. Хоть столько, тоже неплохо. Хозяин прошёл в прихожую, и я расслышал, как он с шумом втянул носом воздух.
«Вонь сгоревшего пороха почувствовал», – понял я и тут же щёлкнул выключателем ночника, направив ствол пистолета, увенчанный набалдашником глушителя, на хозяина дома, негромко напев при этом:
– «А самолёт летит, колёса стёрлися, а вы не ждали нас, а мы припёрлися…» Руки держать на виду. Закрой дверь. Теперь медленно снимай пиджак. Хорошо-о, аккуратно вынимай пистолет из кобуры и бросай на пол… Теперь толкни ко мне. Повернись вокруг своей оси. Второго пистолета нет? Что-то я сомневаюсь… Двигай в гостиную.
Проходя в гостиную, хозяин дома чуть споткнулся, когда я включил свет и он увидел мёртвую жену. Хрипло выдохнул:
– Зачем?
– За надом. Чем меньше вас останется, тварей, тем воздух чище будет. Руки за спину!
Говорили мы негромко, я всё ещё не хотел разбудить детей. Верёвочная петля у меня уже была заготовлена, поэтому, накинув её на руки Хилла, резко дёрнул, затягивая. После этого связал руки уже покрепче. Ударил под коленки, отчего тот упал, и связал ноги. Сунул кляп. Выглянув в окно, я отметил, что у входа припаркована машина и светится огонёк папиросы, кто-то сидит на месте водителя. Значит, заехал Хилл домой ненадолго, раз его водитель ожидает. Выскользнув на улицу через окно кухни, я подкрался к машине и, распахнув заднюю дверцу, дважды выстрелил. При неярких вспышках я рассмотрел за рулём того громилу с перебитым носом, что охранял меня в каюте катера. Одна пуля вошла ему в шею, другая в висок. Нормально. Одной проблемой меньше. Я обыскал его, забрав табельное оружие с боезапасом, и вернулся в дом.
Хилл, пока меня не было, сместился, видимо, пытался развязаться, но не получилось, я связал крепко. Дальше просто: приготовив инструменты, я кухонным ножом срезал с хозяина дома одежду, оголив нужные участки тела. Не обращая внимания на кривляние Хилла и мимику, мычал он вполне музыкально, я положил ему на живот утюг, надел на член кипятильник, и только с паяльником вышла промашка, в задницу сунуть нечего. Но ничего, и так неплохо. Подсоединив вилки к тройнику, я воткнул тройник в розетку. Шевелиться и биться, как в припадке, Хилл начал быстро, и мычал так, что мог поднять весь дом. Да и вонь горелого мяса начала распространяться. Пришлось навалиться на него, удерживая, чтобы он не сбросил с себя всё, что я ему заготовил. Они меня пытали, и я их буду. Никаких моральных терзаний я от этого не испытывал, одно наслаждение. Ах как долго я об этом мечтал, три дня, с той самой минуты, как меня впервые привели на допрос и прижали к груди электроды! Наконец-то желания начали исполняться.
