– Это же не тюрьма. Хотя мне и пытаются внушить, что похоже. Покинуть территорию детдома можно сотней способов. Я как раз шёл испробовать один, да вот вы меня остановили. Хотя, может, и вовремя – не успей вы на пару минут, мы бы с вами больше никогда не увиделись.
– Возможно-возможно. А на самом деле ты не слишком мал отдыхать на море в одиночку?
– Вообще проблем не вижу, я себя считаю достаточно взрослым. Вы не смотрите на мою внешность, а обращайтесь ко мне как к шестнадцати– или семнадцатилетнему парню. А то я смотрю, моя речь и внешность вас смущают. Диссонанс замечаете?
– Есть такое, ты говоришь действительно как более взрослый парень.
– Что есть, то есть.
Общаясь, мы шли каждый со своей стороны ограды в сторону ворот. Малыши уже сообщили дежурной воспитательнице, что я разговариваю с неизвестным мужчиной, причём уже достаточно долго, и та, показавшись из дверей столовой, заторопилась к нам.
– Добрый вечер, – поздоровалась она. – Вы по какому вопросу, товарищ?
– Я в гости к Максиму пришёл, – спокойно ответил боксёр. – Мы с ним на юге познакомились. Хорошего парня вы вырастили, разностороннего.
– Это да, развит он не по годам, – согласилась та. – Был бы поменьше самостоятельным, совсем бы чудо был, а не ребёнок.
– Я, между прочим, тут стою. Это некрасиво говорить о ком-либо в третьем лице в его присутствии.
– Вот видите, – вздохнула воспитательница. – Золото, а не ребёнок.
– Разрешите представиться. Олег Игоревич Братский.
– Ольга Петровна, – немного смущённо присела та.
– Разрешите ли вы мне, Ольга Петровна, поговорить с Максимом? Честно говоря, он меня заинтересовал, а я всегда старюсь свести знакомство с необычными личностями.
– Это возможно только на территории детдома, – ответила та и виновато развела руками: – Распоряжение начальства.
В это время Толик с сумкой, из которой торчал край футбольной формы, пробежал в калитку в сторону ближайшего стадиона. Он играл в одной из дворовых команд, будучи лучшим вратарём. Воспитательница в его сторону даже голову не повернула. Вот почему за ним нет такого контроля?
– Ну, на вашей территории, так на вашей.
Братский прошёл в ворота, и мы прошли в гостевое крыло, где был спортзал, и воспитательница оставила нас. Что ж, я получил от общения с Олегом Игоревичем просто неземное удовольствие. Ни с кем я ещё так себя свободно не чувствовал, как с ним. Мы говорили на разные темы, я легко поддерживал беседу, на что бы мы ни переключались. С интересом слушал путешествие моего гостя по Индии и Египту. Потом около часа мы боксировали, я показывал множество связок и ударов, которые пока ещё не были разработаны. Дважды к нам заходила воспитательница, заставая нас в горячем споре или в шутках. Пыталась говорить, что уже поздно, но мы всё отмахивались. Очнулись, когда она громко сказала:
– Через минуту начнётся салют.
– Ого, до десяти проболтали, – удивился я, глянув на свои часы. – Идём салют смотреть.
– Да, хорошо поговорили, как время незаметно пролетело, – тоже посмотрев на свои наручные часы, вздохнул боксёр.
Мы вышли из спортзала и застали во дворе некоторых ребят и девчат из старших и средних возрастных групп, тех, кто не пошёл ближе к месту проведения салюта. Почти все работники детдома тоже были здесь.
Салют был прекрасен. Не отрываясь, мы смотрели, как в ночном небе вспыхивают яркие звёзды. Красиво, но мало. Вздохнув, я стал прощаться с боксёром.
– Кстати, Макс. Если ты на море поедешь, где остановишься? Там же, в Адлере?
– Скорее всего, – кивнул я и широко зевнул.
– Ну, значит, может, встретимся, я собираюсь снять тот же домик.
– Будет возможность, обязательно загляну, – пожал я его крепкую руку.
Мы с воспитательницей проводили Братского до калитки, и когда тот скрылся в ночи, направляясь к ближайшей остановке, она спросила меня:
– А кто он?
– Олимпийский чемпион, золотая медаль. Боксёр, – рассеянно ответил я.
– О-о-о. Хороший человек. Ладно, идём спать, поздно уже.
