– Михаэль из Утрехта… Он правда граф?
– Откуда вы знаете?
– Он так сказал.
Княжна поспешно спрятала улыбку:
– Ну, раз сказал, значит, так оно и сеть. Благородный муж без особой нужды лгать не будет.
– Ваше величество, а вы знали герцога Курбского?
– Князя Андрея? – скривила губы Маша. – Наверное, знавала когда-то… Еще до предательства. Правда, помню плохо – мала была. Не знаю, правильно ли он сделал, что предал, полагаю, что нет. Не царя предал – Отечество. Если бы против Ивана выступил, мятеж какой поднял бы… а то просто сбежал, жену и детей бросил. Нет уж, нет во мне к князю Курбскому никакого уваженья. Тиран, трус и та еще сволочь! Впрочем, и в Москве не все такие, есть и приличные люди. Князь Серебряный, воевода Воротынский, царевич Шигалей, Саин-хан Бекбулатович… да мало ли!
– А правду говорят, будто бы царь Иоанн…
– Что вы, что вы! И знать такого не знаю, и ведать не ведаю.
Царя Ивана, самого страшного своего гонителя и врага, умная девушка благоразумно не трогала, придерживала язычок, понимала, что на столь запутанном военно-политическом поле, каким сейчас являлась Ливония, и «гнусный московский тиран» мог еще вполне пригодиться.
Об этом же, кстати, зашла речь и в мужском кругу. Терзаемое внешними и внутренними врагами Ливонское королевство отчаянно нуждалось в поддержке. Раньше ее предоставлял царь Иван Васильевич, но сейчас… в связи с некими событиями… С другой стороны – а чего делать-то? Не к полякам же с литовцами обращаться? Те, конечно, помогут, но свои, ливонские граждане, не поймут. К тому, что их добрый король Магнус – вассал московского царя, они давно привыкли – так изначально было. Но чтоб еще и католики воду мутили… Когда-то пустили поляков в Ригу, попросили помочь – теперь поганой метлой не выгнать! Ах, Речь Посполитая, ну уж нет… Лучше уж свои, русские – шведы на перемирие идти не намерены. Наоборот, спят и видят, как бы задавить Магнуса, захватить королевство. Наняли немцев, шотландцев, давят и прут, никакого сладу!
– У нас слишком мало сил, ваше величество, – честно посетовал Труайя. – Слишком мало, чтоб справиться со шведами в одиночку. Вот если бы царь Иван оказал помощь, просто прислал бы еще войска, с пушками бы! Тех, что есть – мало.
– Русским в Везенберге и самим бы помощь не помешала, – покачал головой верный оруженосец Альфонс. – Шведы их грозятся повесить всех до единого, а шотландцы – вообще на кострах сжечь! Как еретиков.
Труайя согласно кивнул:
– Да уж, осажденным сейчас не сладко. Хоть и пушки у них есть, и ратники, а все ж – осада идет, припасы кончаются. А помощи ждать неоткуда. Совсем! Пока еще дойдет посланное царем войско… если он вообще его пошлет. Только на Бога надежда. Одна.
– Слушайте, – вскинул глаза король. – Тогда, может, мы им поможем?
Высказанная монархом идея, на первый взгляд дикая, неожиданно пришлась по вкусу всем. Да, сил мало, но если их использовать грамотно, да еще разведку выслать, да диверсантов… Так почему бы и нет? Землякам-единоверцам своим помочь, да потом, под шумок, кой-кого переманить на службу… Да и для царя Ивана Васильевича разгром шведов под Раковором стал бы большим подспорьем! И Магнус на этот раз действовал бы в своем праве – как верный вассал царя.
– Только надо сперва Ивану письмо написать, – уже ночью подсказала Маша. – О том, что царь нас с тобой извести хотел, здесь, в Ливонии, никто толком не знает. Так, слухи все… Иван Васильевич не дурак, нет. И коли ему будет выгодно, быстренько сменит гнев на милость.
– Думаешь? – с сомнением переспросил король.
– Уверена! Он государь, а не простолюдин все же. Как надо, так и поступит.
Маша потянулась и, вдруг прижавшись к мужу, принялась целовать его в губы со всем пылом юности и резко вспыхнувшей страстью… Полетела на пол ночная рубашка… Юная королева отпрянула, вскочила на ноги, и, покачивая бедрами, встала перед ложем нагою, обворожительная и желанная… милая, родная, своя…
Письмо написали утром. Вместе. Леонид выдавал мысль, Маша облекала ее в слова. В те слова, что были приняты и уместны.
«Иоанну Васильевичу, царю и великому князю, верный вассал и зять Арцымагнус Хрестьянович и жена его Мария челом бьют!»
Разбить осаждающие Раковор-Везенберг войска с наскока нечего было и думать, силы шведского