сигналами осветителю. Причем освещение следовало выстроить под правильными углами, чтобы достигнуть нужного эффекта.
Властелин очень беспокоился по этому поводу. В соответствии с его планом он должен был выйти перед главным занавесом и показать пару небольших фокусов с помощью зрителей из первого ряда. В это время мы с Деником выходили на сцену за кулисами, чтобы опустить огромный аппарат. Затем нам нужно было его закрепить, подключить скрытое освещение, быстро проверить, все ли работает, и убраться со сцены, чтобы Властелин мог исполнить свой главный номер.
Мы репетировали снова и снова.
Во время одного из финальных прогонов – и совершенно незаметно для нас – на колосники проник Коммис – каким-то образом забрался туда, где за аркой просцениума висели ложные кулисы. Когда техник щелкнул выключателем, изменяя освещение, внезапно на виду у всех произошло не исчезновение, а явление – все увидели Коммиса, который скакал по поперечине, словно обезьяна в клетке.
Джейр вышел в зал, чтобы посмотреть на это, и зааплодировал.
Больше я терпеть не мог. Я ушел со сцены и направился в кабинет Джейра. Мне хотелось забрать свои вещи и уйти.
Я не знаю, как ему это удалось, но Коммис быстро спустился и побежал за мной по коридору. Он все еще притворялся обезьяной и поэтому двигался враскоряку, волоча руки по полу.
Тогда я сделал то, о чем сразу же пожалел: пройдя коридор до середины, притворился, будто открываю невидимую дверь. Когда до двери добрался Коммис, я захлопнул ее у него перед носом.
К моему удивлению, он подался назад – похоже, от удивления и боли. Его лицо перекосило от столкновения с невидимой дверью. Раскинув руки и ноги в стороны, мим упал, словно срубленное дерево, и замер. На секунду мне показалось, что он действительно пострадал, потом я заметил его остекленевшие глаза – те, которые он нарисовал на веках.
Я пожалел о том, что сделал! Я почувствовал, что опустился до его уровня, включился в его раздражающую игру.
Я зашел в кабинет и постоял там в одиночестве, сбитый с толку и разозленный. Я никак не мог понять, почему мим так меня провоцирует. Чуть позже меня разыскал Джейр.
В итоге из театра я не уволился. Джейр неожиданно мне посочувствовал, объяснив при этом, что Коммис – нервный и чувствительный артист, что мне следует более терпимо относиться к его непредсказуемому поведению. Из-за этого у нас с ним возник спор, и я выместил на Джейре злобу и раздражение, копившиеся с тех пор, как я встретил Коммиса.
Джейр упросил меня остаться до конца следующей недели, так как я играл очень важную роль в подготовке аппарата Властелина. По словам Джейра, если бы меня пришлось заменить, то за оставшееся время он бы не успел завершить монтировочные репетиции.
В конце концов я согласился остаться, а Джейр обещал, что заставит Коммиса ко мне не цепляться. На секунду в моем сознании мелькнул этот образ: Коммис, вцепившийся в мои волосы обезьяньими пальцами, ищет соленые выделения.
Первое представление Властелина прошло гладко. Прочие – тоже. Мы с Деником хорошо сработались. Иллюзия создавалась каждый вечер и на двух дневных представлениях.
В конце недели Властелин дал последнее представление, и я помог Денику разобрать аппарат и перенести его в фургон. По условиям контракта, стекло досталось нам, и когда Властелин уехал, мы с Джейром обсудили сложившуюся ситуацию. Вариантов было немного: мы могли попытаться продать стекло, разбить его и выбросить или оставить в театре. Джейр сказал, что почти всю неделю в театре был аншлаг, поэтому если Властелин захочет вернуться на Омгуув на следующий год, театр, разумеется, его примет. В таком случае стоило сохранить стекло – это позволит сэкономить время и деньги.
Мы с Деником вернули стекло в «упряжь» из веревок и подняли на лебедке на колосники. Там оно и висело, смертоносное, словно огромное лезвие, и тихо раскачивалось, если кто-то открывал двери на склад декораций.
Теперь я мог уехать. Я сложил вещи, купил билет на рейсовый автобус, объезжающий остров по круговому маршруту, и зашел в театр, чтобы попрощаться.
Конфликт с Коммисом омрачил мои последние недели в театре, и поэтому я буквально заставил себя вспомнить, что не зря тратил здесь время. Даже негативные ощущения и отрицательный опыт когда-нибудь мне пригодятся. В конце концов, меня ждут еще два года колледжа в Эвлене, и многому предстоит научиться. Возможно, остальные работники театра устроили мне, как самому неопытному, своего рода инициацию?..
Джейр поблагодарил меня за помощь. Я ответил тем же, признавая то, что я в долгу перед ним.
Затем я сказал:
– Расскажи мне про Коммиса. Что с ним такое?
– Когда он в костюме, то всегда работает или репетирует. Тебе просто нужно было ему подыграть.
