На улицы выбежали волки, а также барсуки, куницы, лисы, и все вместе устремились по широким проходам, легким потявкиванием предупреждая о себе отряды, благоухающие дымком, мхом, свежей травой и вереском, и собираясь перед воинами, пахнущими дегтем и потом.
Слыша стаю, наверху подтягивались рыси и медведи.
Короткий рык – и первыми сверху рушились рыси и медведи, наугад раздирая когтями все, до чего дотягивались, и кусая все, что попадало в пасть. А затем понизу пробирались остальные оборотни, выгрызая икры, кромсая бедра, вцепляясь во все живое и мертвое, что встречалось на пути.
Несколько минут криков, ругани, стонов и воя – часть армии взмывала обратно на стену, другая часть пробегала дальше, сбивалась вместе и начинала охоту за следующим отрядом горожан…
Только наступивший рассвет подвел окончательный итог долгой ночной битвы. Тут и там на улицах лежали стонущие от боли мужчины в порванной окровавленной одежде. Некоторые пытались добраться до укрытий, оставляя за собой густые кровавые полосы, но большинство приняли поражение и теперь смиренно ждали решения своей участи. Из многих сотен защитников Кебрата на ногах могли стоять считаные десятки, но мало кому из них удалось бы поднять оружие.
Между тем армия воинов леса неплохо отдохнула, взбодрилась и горела желанием хоть немного поучаствовать в войне…
Возможно, город еще и не пал. Но никаких шансов устоять у него больше не осталось.
Через день в святилище развернулась напряженная работа. Под присмотром Андрея и Велихоста два десятка пленников выворачивали из земли огромные валуны, опрокидывая их на сосновые бревнышки, а затем придерживали, хватая освобождающиеся сзади катки и перенося их вперед. И так до тех пор, пока эти камни, пяти разных цветов, один за другим, не ушли под воду. Булыжники размером поменьше колдун утопил еще вчера. Сам, собственными руками, просто ради развлечения.
– Жаль, не знаю, какой из них символизировал Квасура, – вспомнил молодой чародей свой подвиг. – Наверное, один из круглых. Или толстяк считается слишком мелким богом, чтобы ему поклонялись в других землях?
Внезапно вода зашипела, забурлила, в глубине показался свет, и из него на берег вышло сразу трое бородачей: рыжеволосый широкоплечий коротышка в остроконечном шлеме, с огромным топором в руках, стройный светловолосый парень в красном плаще с чистым детским лицом и могучий богатырь с окладистой русой бородой и такими же волосами, перехваченными на лбу простенькой бечевой. Правда, вместо меча гигант держал в руках посох.
Пленники разом опустились на колено и склонили головы.
– Что здесь происходит?! – кинулся к святилищу светловолосый. – Вы что творите?!
– Берег от мусора подчищаем, – ответил Андрей, повернулся к шаману и одними бровями указал ему на город. Старик понимающе кивнул, втянул голову в плечи и засеменил к Кебрату.
– От мусора?! – Парень взревел, взмахнул руками, и колдун ощутил острую боль в груди, причем боль очень странного очертания.
Андрей торопливо содрал с себя куртку, опустил глаза и увидел, как татуировка на его груди, еще темно-красная, медленно угасает.
– Моя свастика является оберегом? – немало удивился колдун собственному творению.
– Откуда на тебе колядов знак?! – грозно вопросил богатырь.
– Он уничтожил святилище! – Светловолосый, играя желваками, зашагал к чародею.
Андрей повернул руки ладонями вверх, легким усилием поднял из окрестной травы всех ос, шмелей, пчел и прочих кусачих насекомых, бросил их вперед, в лицо красавчика. Тот запрыгал, ругаясь и отмахиваясь.
Рыжий гость издал тихий рокот недовольства, колдун услышал шорох скользящего по коже топорища, дернул завязки штанов. И когда крепыш резко рванул и метнул топорик – прыгнул вперед, перекидываясь, подпрыгнул, клацнул парня за локоть, тут же шарахнулся в сторону и помчался на рыжего, высматривая для клыков место помясистее.
Коротышка ругнулся, дернул нож, взмахнул – но в последний миг колдун передумал, поднырнул, чуть отпрянул, уворачиваясь от взмаха посоха, заскользил по кругу, слегка оскалившись и прикидывая момент для броска.
Рыжий бог шустро метнулся куда-то в луга.
– Он меня укусил, дед! – Возмущению светловолосого парня не было предела. – Ты видел? Чуть руку не оттяпал!
– Вижу, Стрибог. Тварь наросла зело кусачая, – согласился богатырь. – Что сие за чудище, сваро-жичи?
– Это Любый, отче! – ответили сразу несколько пленников. – Главный шаман лесных дикарей.
– Это ненадолго… – Запыхавшийся крепыш вернулся с найденным топором. – Я постелю его шкуру у себя в сенях!
