закричал: – Еундрей, ты где?! У скифов лошади взбесились, потоптали почти всех! Свобо-ода!!! Еундрей?!
Увидев одетого под степняка друга, юный лесовик осекся, сглотнул:
– Ты уже знаешь?
Андрей кивнул.
– Так побежали! Грабить можно сколько хочешь! Все теперь наше!
Колдун согласно кивнул еще раз. Паренек закрутился, не зная, куда кидаться. Он походил на голодного мышонка, ошалевшего от счастья в коробке с попкорном и теперь не понимающего, за что хвататься.
– Одежду себе найди, – посоветовал молодой чародей, взял под уздцы серого в яблоках скакуна и не спеша двинулся через разгромленный табор. Перешагнул мертвеца с продавленной грудной клеткой, еще одного. Услышал слабое дыхание, повернулся на звук, присел перед раненым: – Ты знаешь Иритыша, смертный? Лучше признайся! Зачем тебе лишние муки перед смертью? Знаешь? Где он? Плохо…
Андрей пошел дальше. Остановился возле другого стонущего степняка:
– Ты знаешь Иритыша, смертный?
Колдун был терпелив, задавая свой вопрос снова и снова, но безуспешно. А по табору тут и там носились с воплями лесовики. Потрошили тюки, добивали раненых мучителей, находили что-то в корзинах, а что-то, наоборот, бросали под колеса и перебегали к другому возку. Общаться с ними молодому чародею не хотелось, поэтому Андрей прикрывался мороком каждый раз, когда кто-то из освободившихся рабов оказывался рядом. На невольниках никаких оберегов не имелось, и заговор на отвод глаз действовал безотказно.
– Ты знаком с Иритышем, несчастный? – склонился колдун над переломанным бородатым воином, лежащим на боку, роняя кровавую пену.
– Добей… – прошептал тот. – Умоляю… Мука…
– Мне нужен Иритыш, – присел возле раненого студент-медик, провел ладонью над безрукавкой.
Переломы нескольких ребер, позвоночника, нижняя часть тела парализована. Должно быть, каждый вдох причинял скифу невероятную муку. Но не дышать воин тоже не мог. Рефлекс…
– Иритыша? Его нет…
Андрей вскинул голову, наконец-то услышав хоть что-то полезное.
– Где он?!
– Обоз… заблудился… Вернулся… Искать… – На глазах зрелого воина показалась слеза. – Умоляю, дикарь…
Колдун быстрым движением выхватил из петли на его поясе медный топорик и со всей силы всадил в макушку несчастного по самый обух. Перехватил узду скакуна:
– Пойдем, Яблочко, отсюда. Нам в другую сторону.
Андрей быстро зашагал между возками, на ходу составляя план поиска посланника Табити.
Если у скифов заблудился какой-то обоз, то, по логике, за ним нужно возвращаться назад. Догонять своих Иритыш должен по натоптанному тракту. Так что есть хороший шанс не разминуться.
Учуяв знакомый аромат сушеного мяса, колдун мимоходом подхватил с повозки легкий мешок, кинул на холку мерина. Через несколько шагов добавил к походным запасам мешок изюма.
– Еундрей, Еундрей!!! – Знакомый голос заставил Андрея остановиться. Загораживаться мороком от паренька, что подкармливал его в плохие дни, рискуя получить леща от товарищей, было бы неправильно. – Смотри, что я нашел!!! Вот, смотри! Меня аккурат за такой же продали!
Ченосик размахивал над головой темно-красным котелком, размером годящимся ему аккурат вместо шлема. Лесовик успел приодеться – в штаны, висящие на щуплом теле, как на вешалке, и в замшевую жилетку, доходящую до колен. Пояс с двумя ножами, сумкой и топориком на бывшем рабе, похоже, вовсе не застегнулся, и эту добычу паренек повесил на плечо.
– Хорошая вещь, – кивнул Андрей. – Теперь тебе будет с чем вернуться домой.
– Мы все теперь… – в восторге подпрыгнул паренек. – Мы теперь…
– Вы теперь богачи, – подсказал чародей и ласково похлопал скакуна по морде. – Удачи тебе, Ченосик! Прощай.
– Подожди, Еундрей! – пробежал немного сзади юный лесовик. – А ты чего награбил?
– Мне не нужно, – отмахнулся колдун.
– Громобой сказывает, путь на север знает! – похвастался Ченосик. – Люди сговорились добычу набрать и до вечера через реку уходить.
