костяшки, оббил края, превратив в пластины примерно три на десять сантиметров, и принялся методично обтачивать вынутым из ручья камнем, закругляя края. Поделки напоминали заготовки сразу для двух расчесок. Планы у бритого паренька намечались далеко идущие.
С рассветом путники двинулись дальше на север, пробираясь через лесные дебри, перебираясь через реки по стволам, повалившимся с берега на берег, ночуя у чистых родников. Переходы слились в привычное однообразное действо, пока в один из дней Ченосик вдруг не остановился:
– Смотри, тропинка! – Он указал на прогалину среди подлеска, ничем не отличимую от сотен других похожих полянок.
– Где? – не понял колдун.
– Да вот же! – свернул в просвет паренек. – Это следы не звериные, людские.
Примерно через час пути через чащу просвет в чаще стал заметно шире и светлее, петляя между крупными стволами по относительно ровной поверхности, и Андрей признал: это действительно тропа.
Вскоре путники выбрались на расчищенный участок леса. Здесь почти не имелось валежника, не считая отдельных стволов, уже носящих следы топора – сухие деревья активно разделывались на дрова. Далеко впереди, на поляне между многовековых елей, стояла череда крупных шатров. Оттуда пахло дымом, дегтем, прогорклым жиром, смолой и наво-зом. Проще говоря – человеческим жильем.
– Дети барсука, – вытянув шею, сообщил Ченосик. – Это ведь барсучий хвост на бунчуке?
Андрей никаких бунчуков не видел и неуверенно пожал плечами. Единственное, что он мог сказать точно, так это то, что местные люди все поголовно носят обереги. Колдун ощущал свет их жизней, но никак не мог просочиться ни в одно сознание.
– Хорошего дня славному роду барсука! – крикнул паренек. – Многих детей этому стойбищу и удачной охоты!
Лесовик немного выждал, приглядываясь, потом медленно вышел на открытое место, опять чуть-чуть постоял, не спеша двинулся вперед. Андрей, не зная местных обычаев, просто держался рядом.
На стойбище произошли быстрые изменения. Женщины и дети куда-то пропали, навстречу гостям вышло несколько мужчин, среди которых один очень слабо светился.
– Маленький местный бог? – предположил Андрей. – Даже Квасуру не ровня. А уж рядом с Табити ему лучше и вовсе не показываться.
Гости и хозяева встретились на полпути к шатрам, остановились.
Дети барсука были чуть небриты, отчего их головы походили на светлые кактусы: макушки, подбородки, щеки покрывала густая короткая щетина. Одежда выглядела обыденно для здешнего мира: кожаные куртки до бедер, штаны, сапоги. Украшалась только по-разному: у кого шли по груди полоски с бахромой, у кого складывались в руны белые костяные шарики, кто-то ограничился разноцветной вышивкой. Отличались мужчины и оружием: у двоих в петлях на поясе висели палицы, у одного – топор из гранита. Самый старший, лет под пятьдесят, в руке держал странную плоскую палку, по краям украшенную мелкими зубчиками из кремня и обсидиана.
Особняком стоял слабо светящийся старик. Он опирался на высокий посох с маленькой звериной черепушкой наверху, обвязанный разноцветными шнурами, вместо куртки и штанов носил длиннющий сыромятный балахон, опоясывался бечевой, обвешанной множеством мешочков, пахнущих травами и перцем, а на самом балахоне во множестве болтались волосяные косички с ленточками и деревянные резные цилиндрики.
«Шаман!» – всплыло в голове Андрея самое подходящее слово.
Паренек поклонился первым:
– Доброй вам охоты, трудолюбивые дети бобра, плодовитых жен, и да обходят ваши стойбища далеко стороной кровожадные дочери голодного демона! Меня зовут Ченосик, происхожу из рода росомахи. Мы с другом Еундреем сражались со скифами, отвоевали себе свободу и ныне возвращаемся домой. Просим оказать нам честь и принять в дар вот этот нож из нашей добычи. – Лесовик показал медный клинок, вложил его в ножны. – Мы просим о приюте и отдыхе! Не держите зла, коли невольно потревожили дичь в ваших угодьях, и укажите нам путь к нашим кочевьям!
Мужчина с деревянным мечом посмотрел на шамана.
Тот величаво выступил вперед, обогнул гостей, пристукивая посохом, остановился перед Андреем.
– Кровь каких зверей течет в твоих жилах, шаман? – спросил он.
– Я чужак из дальних неведомых краев, – сразу признался колдун. – У меня нет дома в ваших лесах.
– Чужак, а землей нашей пахнешь, – усомнился шаман.
– Давно брожу, – пожал плечами Андрей.
