Горько кололо от того, что впереди, и знал, что не сможет впрок надержаться, насытиться, налюбиться, и так же уверенно знал, что любить уже будет всегда и ничто во всей безграничности никогда этого не исправит.
Но тут уж он поделать ничего бы не смог. Да и не захотел бы.
Он, безусловно, терзался, стоит ли предупредить или всё же оставить в неведении? И не лишать её глаза такой важной ему чистой улыбки.
– Как же тяжело. Как мучительно… – шевелил над её макушкою одними губами.
И Алекс не знал, как перенести эту выматывающую, требующую крика боль. Боль его маленькой женщины.
– Слышишь? – встревожилась негромко. И вдруг уже живее: – Алекс, ты слышишь? – Саша заметалась глазами.
– Что? – Он улыбнулся её птичьему беспокойству. И огляделся с нею вместе кругом.
Лесная привычная тишина. Размеренный стрекот, шорох, тонкий скрип. Слышно, как ветер перебирает Сашины нежные пряди. Мельтешит по еловым лапищам белка. Зяблик сел на таволгу рядом.
– Что там? – повторил шёпотом, прижимая глупышку к груди.
– Голос, – маленькая женщина была растерянной и изумлённой. – Тот самый. Он… зовёт нас? – в расширившихся глазах плескалось недоумение и почти ужас.
– И что же? – засмеялся тихонько. – Идём?
– Это… страшно?
– Раз зовёт, значит, нужно. – Александр был уверенно спокоен. Его довольное умиротворение отозвалось в ней, и Сашенька расслабленно обмякла.
– Может быть, кому-то нужна помощь? – наморщилась робко.
– Вот и надобно узнать. – Алекс увлекал её к вершине холма. – Тут весь парк будет как на Аннушкином подносе, – шагал медленно и размашисто верх, весело потягивая спутницу за руку следом. – Смотри же, не забиралась ещё сюда? – и уточнил немного ревниво: – Без меня?
Сашенька обернулась и охнула. Замок, будто огромный белый корабль, плыл в пёстрой чаше осеннего смешанного леса. Холм стекал вниз скошенной лужайкой со стыдящимися голых проплешин шарами кустов, стремился к широким парковым террасам с лестницами и упирался в искрящийся на почти белом солнце фонтан.
Белый замок с белым солнцем над ним…
– Эй, – тихонько позвал её Алекс. И крикнул уже громче вверх: – Эхей! – Эхо прокатилось коротко и замерло, будто уткнувшись в вязкую стену.
И они оба одновременно вздрогнули, когда в небе над замком внезапно возникла гигантская, почти чёрная фигура, сотканная словно из тучевых перьев, неторопливо вознесшая десницу с мечом, и обрушила её точно на центральную башню. Серый след от чудовищного оружия потёк по стене к основанию, расползаясь мелкими трещинами и тут же исчезая. И в следующее мгновение небо засияло нестерпимым светом, вытесняющим тьму прочь. Над замком полыхнуло синим, весь комплекс накрыло сверкающим куполом, и две огромные фигуры сошлись в небе точно над ним, ударяя друг в друга призрачной мощью.
Одно серое щупальце оторвалось, ринулось к холму, уплотняясь, превращаясь в гигантский то ли топор, то ли молот, и, прежде чем он смог бы ударить, навстречу ему, истошно вопя, вылетело чёрное существо. Подпрыгнуло, извиваясь, выбросило вверх широкий столп искр, и всё вдруг исчезло.
Пространство сначала грохнуло воздушной волной, а потом его заволокло бесцветной и совершенно непроницаемой взвесью, уничтожившей обзор.
Сашенька сдавленно всхлипнула, Алекс подхватил её, пошатнувшуюся, и опустил осторожно на редкую осеннюю траву.
– Ты видел? – шептала ему и смотрела, будто сама различать мир была уже не в силах. – Ты тоже видел, Алекс?
– Я видел, – откликнулся сумрачно. – Нам нельзя больше ждать ни мгновения. Обещай мне…
– Саша… – в ужасе выдохнула она, растерянно мечась загнанным взглядом. – Саша! – У неё задрожал подбородок, вырвался мучительный, безысходный стон, и она прикрыла почти кричащие, трясущиеся губы ладонью.
– Просто скажи мне, что это, отец?
– Мы так мало знаем. Александр… – старый Сневерг смотрел в пространство перед собой растерянно и отстранённо. – Уезжайте. Сегодня. Увози Сашу. Пришлёшь мне весточку через кривого трактирщика в уезде. Я найду. – И чудовищно бледное лицо его болезненно скривилось. Граф поднял на сына наполненный нестерпимою мукой взгляд. Через мгновение они одновременно шагнули навстречу, вбивая в грудь друг друга последнее объятие.
