из них так легко вразумить оступившуюся наиви.
Поблагодарив, я приняла бокал из рук герцога и сделала пару глотков. Вино приятной прохладой заструилось по горлу и помогло успокоиться.
– Фуршета по случаю присвоения дворянства не устраивают, – будто извиняясь, пояснил Родриго и покосился на супругу. Она стояла там, где он ее оставил, и не выражала беспокойства. – Но это можно исправить. Приглашаю отужинать у нас, миледи. Разумеется, вместе со спутником. Если не ошибаюсь, вы близки с графом Местрийским. Достойный выбор, особенно после его вдовства. Если Геральт Свейн не дурак, согласится стать вторым мужем. Ему бы очень не помешала толика королевской милости, в которой купаетесь вы.
Закашлявшись, я едва не подавилась игристым. Спасибо герцогу: и бокал подержал, и по спине постучал.
Ну и откровенность! И какой такой второй муж? То есть Родриго знает о будущем разводе с Филиппом?
– Давайте проясним ситуацию. – Герцог все еще держал мой бокал и, судя по всему, собирался помочь, если вздумаю падать в обморок. – Вы приняли решение выйти за моего сына добровольно? Просто ваши отношения… При дворе, миледи, нет тайн, и я знаю, кого бы вы желали видеть супругом. Если Филипп принудил вас, – Родриго понизил голос, – воспользовавшись неопытностью и слабостью, скажите, он у меня получит, – мрачно закончил герцог, сжав ножку бокала.
Как зло он говорил о собственном ребенке! Краснея, я поспешила заверить: решение принято добровольно. Мол, Филипп – мужчина моей мечты. Говорила и сама себе не верила. Родриго, похоже, тоже, но ограничился хмыканьем.
Прием между тем продолжался. Король и королева одаривали, карали и миловали – словом, занимались монаршей рутиной. Но собравшиеся, увы, не потеряли ко мне интерес. Поневоле я порадовалась обществу герцога: никто не решался подойти и заговорить. Родриго вел себя галантно, пусть и отстраненно, и я решилась.
– Филипп просил кое-что передать вашей супруге.
Либо сейчас, либо никогда!
Родриго нахмурился.
– Боюсь, она не захочет слушать. Филипп умер.
– Как вы можете! – ужаснулась я. – Он ведь ваш сын!
Герцог криво усмехнулся и закатал рукав, показав змейку шрама. Она протянулась от локтя до запястья.
– Видите, как дорого обошелся мне сын? Я говорю о нем потому, что не отрекался. Стоило бы, но пока я не вычеркнул его из списков рода. Моя супруга придерживается другой позиции, и я не желаю ссориться с ней по сомнительному поводу. Брак мне дорог, миледи.
У меня перехватило дыхание от возмущения. Да что это за семьи, что за уродливые отношения! Мать хоронит сына за первый же проступок, отец ставит благосклонность жены выше жизни собственного ребенка.
И Соланж… Воистину, Хозяин смерти! Он пытал герцога. Тот шрам, он не просто от клинка – от магии. Очевидно, Родриго отказался отвечать на вопросы.
– Я не собираюсь разрушать ваш брак, – слова вновь давались с трудом: нелегко балансировать на острие ножа, – но Филипп невиновен. Вы должны поддержать его.
Герцог шумно вздохнул и, бросив извиняющийся взгляд на супругу, отвел меня в сторону, к окну. Там, за портьерой, мы смогли поговорить.
– Филипп взрослый мужчина, миледи. – Теперь и Родриго захотелось выпить, но не игристого, а красного вина. – Он сам несет ответственность за поступки. Брак же – вещь хрупкая, особенно когда необходим второй ребенок, а вокруг полно претендентов на твое место. Полагаю, я ответил на ваши вопросы?
Я кивнула. Откровенно! Герцог вообще беседовал слишком открыто для навсея.
– Тогда пришла ваша очередь. Сколько вы проживете с Филиппом? Что получите взамен? Не надо заверять меня в бескорыстии, вы никогда не взяли бы мужчину в мужья за смазливую внешность. Вы не дура, миледи, поэтому скажите правду.
Взгляд герцога буравил лицо. Широкая спина Родриго отгораживала от зала. Позади – стена, слева – портьера, справа – окно. Бежать некуда.
– Хорошо, скажу, если вы передадите послание супруге, – взвесив все «за» и «против», заявила я. – И поклянетесь сделать так, чтобы она дослушала до конца. Это возможно или ваш брак уже дал трещину?
Я играла с огнем, но риск оправдался. Герцог оценил мою смелость и поклонился, скрывая усмешку.
– Вы неплохо освоились в Веосе, миледи. Да, я могу уговорить Валерию сделать то, чего она не желает, сумею убедить выслушать вас. Прямо сейчас. Итак?
