– Ну, как? – Талия оставила меня в покое и нетерпеливо набросилась на вернувшуюся Элизу. – Связалась?
Хмурая графиня поджала губы и кивнула.
– Да не томи же!
Одержимая стремительно сократила разделявшее их расстояние и встряхнула сестру за плечи. Судя по всему, причинила боль – Элиза вскрикнула и уперлась Талии в грудь руками.
– Он юлит. – Графиня покосилась на меня, сомневаясь, стоит ли продолжать разговор при свидетеле. В итоге, видимо, решила, что я не жилец и никому ничего не расскажу, и расслабилась. – Геральт сильно помог ему, я бы не надеялась на Филиппа.
– За ним охотятся, неужели он не понимает, что выжить можно только вместе! – Талия гневно притопнула и диким зверем заметалась по берегу ручья. Резко развернувшись на каблуках, она ткнула пальцем в безмолвствовавшую Элизу. – Это ты! Девочка нравилась Филиппу, отдала бы ему. Но нет, как же, женское взыграло! По твоей милости мы сдохнем.
– По моей? – Графиня едва не подавилась воздухом от удивления. – Да если б не Соланж Альдейн со своей догадливостью, Геральт давно бы общался с папочкой! Ума не приложу, почему он помог врагу! Не иначе Дария глазки построила.
Элиза бросила на меня злобный взгляд. От него по коже пробежал мороз. Такая с радостью разделает на ингредиенты для некромантии. Собственно, однажды уже пыталась – Соланж помешал.
– Напрасно ты! – покачала головой Талия, немного успокоившись. – Соланж Альдейн на женщин не смотрит, а любовниц выбирает на одну ночь, чтобы до рассвета вышвырнуть. Дарии нечего ему предложить.
– Зато найдется чем задобрить Филиппа. – Элиза многозначительно глянула на меня. – Ради мести, так и быть, пожертвую собственным удовольствием.
Будущее виделось в самом черном цвете. Теперь у меня вспотели не только ладони, но и ступни. Воображение рисовало страшные картины, одна другой откровеннее и ужаснее. Я задергалась, пытаясь ослабить веревки. Нельзя же просто так сидеть и ждать смерти! Если смогу развязать путы, появится шанс на спасение. В местном наряде далеко не убежишь: слишком много юбок, и украшение на пятой точке мешает. Вот бы отцепить его… Но для этого требуются свободные руки.
Талия присела рядом и неожиданно погладила меня по щеке.
– Ты такая юная, маленькая, слабая. – Голос одержимой звучал ласково, как у старшей сестры. – Жаль, не туда попала. Не хочу тебя убивать, но придется. Наиви – такая редкость! Скажи, – она перешла на шепот и лукаво улыбнулась, – Геральт ведь тебя соблазнил?
Я предпочла промолчать и отвернулась.
– Я, как тебя увидела, сразу поняла: братец нашел новую игрушку. Он ведь тогда ни о какой любви не думал, лишь бы потра…
Талия не договорила, поймав неодобрительный взгляд сестры, и с вызовом сказала ей:
– Да, Элиза, я ее жалею. Непристойно, верно? Так она слабая, ее тоже все пинают. Была бы она темной и не пригрей ее Геральт, я взяла бы под крыло. Кому, как не мне, знать, каково это, когда все отказались. Я выясняла, ланги всю семью крошки вырезали, а Геральт с Филиппом устроили игру на живой приз.
– Она наиви, – презрительно процедила Элиза. – Ее дело – ублажать мужиков. Какая же ты стала чувствительная!
– Не тебе судить! – взорвалась Талия и вскочила.
Посох в ее руках загудел и налился ровным светом.
– Не зли меня, – в тихой ярости прошипела одержимая, – а то ведь не посмотрю, что сестра. Ты жила в тепле и уюте, Геральт пылинки сдувал, а ты и рада! Меня же Свейны за собаку не считали. Спасибо Филипп прельстился. О, сестричка, я с радостью ему все позволила, как и сколько желал, лишь бы выжить. Повезло, что красавчик расслабился, согласился выслушать и помочь. А если бы нет? Ты же не торопилась, даже яд и тот чужими руками исполнителю передала. Поэтому не тебе мне рот затыкать, графиня Свейн. Девочка умрет быстро, ты ее не получишь.
Я ничего не понимала. Насколько успела узнать, сочувствие в Веосе под запретом, худшее из оскорблений. Но Талия меня жалела и защищала от сестры. Одно обещание быстрой смерти многого стоило. Наверное, одержимая действительно воспринимала меня как ребенка. Может, воспользоваться неожиданной симпатией? Кто знает, вдруг настроение одержимых изменчиво и через пять минут Талия растеряет всю доброту?
– Веревки слишком сильно врезаются в кожу, больно, – жалобно заканючила я, захлопав ресницами. – Я без магии, я вам не противница…
Талия покачала головой. Губы растянулись в усмешке. Направив на меня острие посоха, одержимая обошла вокруг и остановилась у ног.
