– Никитин! – барабанила она меня по спине. – Пусти! Батюшка приплыл!
Остановившись со своей добычей на плече, я повернулся к озеру, от которого шел Варас с большой плетеной корзиной.
– Балуете? – улыбнулся он, кивнув на воткнутый в землю с пожелтевшей осенней травой деревянный меч.
– Похоже, последние деньки стоят теплые, вот и решили размяться да ратному делу время уделить.
– Ну, поставь ты ее уже, хоть обниму кровинушку свою, соскучился.
Дарина обнялась с отцом, после чего он пожал мне руку, как всегда крепко, и вручил корзину.
– Неси в дом, следом сестра плывет, скоро будет, поговорить с тобой хочет.
После этих слов я, честно говоря, немного напрягся. Редко Чернава сама к кому-то в гости появляется, обычно мы ее проведываем, а тут наверняка каких-то снов опять насмотрелась.
– Наверное, отварами из трав своих опять надышалась, – попытался сострить я, гоня от себя плохие мысли, – вот и спит плохо.
В ответ Варас лишь хмыкнул, не оценив шутки, и подтолкнул меня в спину, добавив:
– Корзину отнеси, пусть Дарина накрывает на стол, а ты выходи, подымим.
Когда я вышел на веранду, Варас сидел на бревне у стены, положив ножны на колени, курил свою трубку с длинным мундштуком и щурился на озеро, о чем-то глубоко задумавшись.
– Она тебе уже сказала, – присел я рядом, – ну, про сон?
Варас кивнул и выдохнул дым.
– Судя по твоему виду, ничего хорошего она там не увидела.
– Она вообще ничего не увидела, – повернулся он ко мне, – вот что чудно.
– Это как?
– А вот и Чернава, – Варас показал ручищей на озеро, – уже приплыла, сама и расскажет…
С появлением иноземных гостей каменок затаился, приутихла торговля, редкие караваны стали ходить из земель Желтого озера в Трехречье, кроме товаров привозя в княжество странные вести. Земли Желтого озера существуют обособленно, давая пристанище всем, кто покинул княжество. Армии как таковой нет, а те малочисленные отряды наемников, что были в распоряжении местных родов, выполняли лишь охранные функции да кое-как следили за порядком. Встав гарнизоном близ торгового каменка, иноземцы особо себя не проявляли, щедро одарив золотыми монетами, отличающимися от ноготков княжества и весом и размером. Иноземцы наняли людей для строительства стен вокруг разбитого весной лагеря. В окруженный временным частоколом лагерь в течение лета прибыло еще несколько отрядов и обозов. Иноземцы вели себя так, будто делают одолжение местному люду своим присутствием.
– Хозяин, хозяин Корен, – Бэлк постучал в дверь комнаты на втором этаже торговой гильдии.
– Чего тебе? – Корен уже который месяц пребывал в состоянии хандры, тоски, а возможно, отчаянья.
– Приехал обоз из княжества, ткачи расторговались хорошо, тут двое пришли, хотят внести плату да новости рассказать, – оставаясь в дверях, сказал Бэлк.
– Веди, – Корен стоял у окна и разглядывал строящуюся на холме крепость, за стенами которой он побывал всего лишь раз, но результат разговора с генералом иноземцев расстроил Корена настолько, что тот впал в длительную хандру.
Через несколько минут Бэлк привел двух купцов, что торгуют тканями, которые ткут в многодворцах их рода. Приложив руку к груди, они вошли, поклонились Солнцу и Большой луне, а после приглашения Корена присели за стол.
– Прежде чем внести плату, – один из купцов поскреб бороду, – мы хотим узнать у тебя, Корен, будем ли мы, как и прежде, под защитой гильдии?
– Конечно, – Корен присел напротив.
– Хорошо бы… – Купец нерешительно поставил на стол кошель, – молодой князь приказал строить пограничные посты.
– Я знаю про это, – Корен быстро смахнул кошель со стола, – но пропускают же.
– Пропускают, – кивнул купец, – проверяют только пуще прежнего.
Купцы явно хотели что-то еще сказать, но не решались, переглядывались…
– Что-то еще? – Корен встал и отошел к окну, не желая встречаться глазами с гостями.
– Корен, ты у нас здесь уважаемый человек, – решился один из купцов, – другие старейшины родов с тобой считались…
– Считались?
– Эм… Ну, я-то что, говорю, о чем люди меж собой говорят…
