перемалывать, очень медленно. Наш вид, как известно, переваривает очень… мучительно.
— Кислотное дыхание, — подмигнув, пояснил Джарлакс.
Амбергрис тяжело сглотнула.
Дроу обошел вокруг Амбры и скалящейся драконицы к Тазмикелле, где проворно взобрался в седло.
— «Смелее», — прошептал Афафренфер, вторя голосу в своей голове. Он подошел к Ильнезаре.
— С вашего разрешения, великолепная Ильнезара, — сказал он с уважением и низко поклонился.
— Разрешаю, — почтительно кивнув, ответила драконица.
Монах уселся в седло, и позвал свою компаньонку.
— Я могу присоединяться к нему? — неуверенно спросила Амбергрис.
— Просто держись, — ответила Ильнезара.
Казалось, бедная Амбергрис могла бы упасть без чувств на каждом шаге, но так или иначе она добралась до бока огромного ящера. Она ухватилась за руку Афафренфера, и он подтянул ее на седло позади себя.
И только она устроилась на своем месте, как Тазмикелла взмыла вверх, подняв сильный вихрь, и широко расправив крылья, полетела в сторону высокого горного перевала.
— Держись! — предупредил дворфу Афафренфер, и он был прав, прыжок Ильнезары, во многом был подобен прыжку ее сестры.
В считанные сердцебиения сестры-драконицы и трое их «гостей» взлетели ввысь, очень высоко, выше чем могли выстрелить лучники, где Джарлакса, Афафренфера и Амбру трепали холодные ветра.
Весь страх слетел с дворфы, и она завопила от восторга, когда мир раскрылся во всю ширь перед ней.
Она посмотрела на Джарлакса, и он кивнув вернул ей улыбку. Сначала, Амбергрис была удивлена, что его реакция казалась настолько приглушенной по сравнению с ее собственной, но когда она подумала об этом и о нем, она могла только кивнуть. Амбергрис полагала, что ее жизнь была богатой событиями, но она знала, что все же одному особому дроу она могла показаться совершенно обыденной.
Фактически, немногие в Королевствах видели, торговали, боролись, дружили или занимались любовью с более впечатляющим множеством могущественных существ и монстров, чем Джарлакс.
Афафренфер остался тих, но он был не менее восторжен, чем дворфа позади него. Столько поразительных вещей сможет он испытать, не последним из которых было просветление, которое он обретал благодаря духу Кэйна.
Его сердце пело, и он не сомневался, что все его предыдущие приключения, побледнеют в сравнении с новыми.
И эта дорога только начиналась.
Во внутреннем дворе Цитадели Хартаска, Доум'вилль и Тос'ун наблюдали, как трио улетало на спине Араутатора.
— Это превосходное приключение, ты согласна? — спросил Тос'ун, обняв свою дочь за тонкие и сильные плечи. — Ах, как хорошо вернуться, снова оказаться среди своего народа — нашего народа — и посреди таких великолепных кампаний.
Доум'вилль кивнула и улыбнулась отцу, но в душе, она была намного менее уверена в этом курсе. Она видела, что она сделала, и это вызвало, ужасные вещи, и ужасные страдания. Она знала, что ее собственная родина скоро будет стерта, а мать убита. Или еще хуже, захвачена в плен.
Она подумала о своем брате, которого убила.
Все изменилось в ее жизни, настолько резко, настолько полно, настолько зверски…
Однако ее сомнения продлились только несколько мгновений, поскольку волна экстаза прокатилась сквозь ее тело. Уродливые вещи оказались симпатичными вещами, и она поняла, что ее действия были предопределены и служили более высокой цели. Она была счастливым существом.
Даже не задумываясь о движении, Маленькая Лань положила ладонь на рукоять своего невероятного разумного меча.
Своего невероятно злого меча.
