Рефлекторно он мельком взглянул на меч, висящий на ее бедре, подозревая, что Хазид'хи продолжал играть больше, чем маленькую роль в том существенно изменившемся мировоззрении.
— Дворфы повернули на юг, — прибыло сверху ожидаемое сообщение.
— Я думаю, что разобраться с ними будет простой формальностью, — сказала Доум'вилль.
— Я уверен, что Араутатор сделает все за нас, — заметил Равель и ушел.
Доум'вилль хотела пойти за ним, но Тос'ун задержал ее, желая поговорить с дочерью наедине.
— Ты хорошо справилась, моя Маленькая Лань, — поздравил Тос'ун, и заключил дочь в крепкие объятия. Но обнимая ее, он смотрел в другую сторону, в Мерцающий лес. Он думал о Синнафайн и жизни, которую он познал там. Он неоднократно уверял себя, что такое существование не подходило для него.
Но в уголке своего сердца Тос'ун не мог отвергнуть прекрасные десятилетия, которые он познал здесь среди эльфов или любовь, которую он когда-то почувствовал к Синнафайн, или его радость при рождении детей.
Он подумал о Тирфлине, своем сыне.
Доум'вилль убила Тирфлина — итог соревнования начатого Тос'уном, сражения за меч который теперь несет Доум'вилль.
Почему он сделал это? Почему он начал что-то, что почти наверняка оставило бы одного из его любимых детей мертвым и, вероятно, обагрило кровью руки другого?
Тос'ун погладил Доум'вилль по спине и позволил руке соскользнуть вниз, чтобы коснуться рукояти Хазид'хи, и там получил свой зловещий ответ.
Но там же он нашел облегчение от своей тоски и боли, поскольку с тем прикосновением разумный меч немедленно внедрил в его разум видения славы и богатства. Они не были даже материальными изображениями — горшком золота, приветствующей толпой или чем-то подобным — но ощущением в уме старого темного эльфа, что его нынешняя дорога приведет его к большей радости, чем он когда-либо испытывал.
— Все заморожено, я говорю вам! — дворф разведчик старался перекричать смех.
— Как что-то может быть заморожено, ты, болван? — спросил Орезэо Шип. — Ведь сейчас — разгар лета!
— Да, а как небо может быть черным, когда сейчас — полдень? — парировал разведчик, и смех неловко затих.
— Так ты говоришь, что водоем заморожен? — качая головой, спросил король Бромм. — Ну, давайте пойдем и посмотрим, что там, — он кивнул своим командирам, которые четко передали приказ, и отряд в три сотни дворфов поднялся в быстром темпе в трудный переход через скалистые предгорья гор Раувин. Где-то к вечеру они преодолели десять миль до места, на которое указал разведчик.
Они поняли, что были уже близко по шуму водопада, и вскоре он появился в поле зрения. Поток спускался вниз с высоты и исчезал за скалистым уступом перед ними.
— Замороженный, — фыркнул Орезэо Шип.
— Они говорили про водоем, а не водопад, — напомнил Чейн Упрямый.
— Как водоем может покрыться льдом, а водопад нет? — спросил Орезэо. — Всегда замерзает сверху, разве ты не знаешь?
В то время как его слова слетели с уст, первые дворфы поднялись к вершине скалистого отрога, и все как один с возгласами удивления повернули назад к основной группе. Король Бромм оттолкнул своих лидеров, и, взобравшись на вершину, увидел внизу замороженное озеро. Поток водопада изливался в просторную область, и вода расходилась волнами, омывая лед.
— Хорошо, я — бородатый гном, — заметил командир Шип.
— Тоже глупец, — добавил Чейн Упрямый себе под нос.
Бромм проигнорировал их и спустился вниз к берегу. Он дал знак ближайшему часовому, и тот пошел и с усилием вонзил копье в воду. Сверху был слой воды, но только в толщину ногтя дворфа, а под ним копье поразило твердый лед. Дворф ударил снова, но только соскоблил немного, там был толстый слой льда.
— Как?… — Король Бромм только начал спрашивать, но вдруг он и все вокруг отскочили назад от неожиданности, поскольку
