сломать их линии и отбросить назад.
Когда же они собрались, внезапно под ногами Бромма прошел низкий гул. Дворфы и орки одинаково застыли посреди резни и огляделись вокруг, а земля тем временем начала дрожать более яростно.
Бромм признал его источник и направил свой взгляд на замороженное озеро, и как раз вовремя, чтобы увидеть, как далеко от берега ломается лед. Большая льдина поднялась вертикально, подбросив орков в небо, заставив их сползать и кувыркаться, запутавшись в броне и оружии. На мгновение сердце короля Бромма подпрыгнуло, поскольку он подумал, что в этом может быть спасение для них. Возможно, его брат-близнец или дворфы Фелбарра создали эту ловушку для орков с помощью какого-нибудь хитрого механизма или магии.
Но сердцебиением позже он осознал, что это было не так, и затем его сердце пропустило больше, чем несколько ударов, когда он понял истинную причину вздыбленных льдин и образование самого льда, когда над поднятой и разбитой льдиной появилась гигантская голова белого дракона.
Двести дворфов тут же вскрикнули, а тысяча орков разразилась воплями восторга — они радовались, даже несмотря на то, что их братья оказались пойманными в ловушку на озере, и многие погибли или были ранены или барахтались среди разбитого ледяного щита.
Огромный белый дракон взмыл в воздух; лед и вода падала с его блестящих кожистых крыльев.
— Мой король! — взывал больше чем один дворф, и в этот ужасный миг у Бромма был только один ответ.
— Бегите! — закричал он во всю силу легких. — Бегите! К лесу. О-о, бегите!
Дворфы рассыпались и побежали на север, за исключением Диких Дворфов, собравшихся вместе и мрачно кивающих. Они знали свое место, и охотно приняли свою судьбу.
— Хруст! — приветствовали они в унисон, и в то время как главная сила отступила, они мощно бросились на ряды орков, разрывая, кусая, пиная и молотя кулаками, и сто ударов не могли остановить ни одного из них.
Король Бромм не хотел бежать. Долгое время он стоял на месте, направляя отступающих мимо него дворфов и толкая их к северу.
— Мы должны идти, мой король, — сказал ему Орезэо Шип, мчась и хватая его за руку.
— Пятьдесят мертвых мальчиков, и еще пятьдесят погибнет, и это только если нам повезет, — сокрушался Бромм.
— И если среди них будет король Бромм, то для Адбара настанет самый темный день, — настаивал командир, таща его вперед.
Бромм немного посопротивлялся, и наконец, сдавшись, кивнул, повернулся и побежал.
Но всего через несколько шагов, над ними пронеслась тень, более темное пятно в сумраке почти пропавшего солнечного света, и потом тень выросла в обе стороны, когда дракон спустился.
— Вправо и влево! — Орезэо прокричал Бромму, и, оттолкнув короля, рванул в правую сторону, в то время как Бромм побежал налево. Орезэо повернулся и начал бросать оскорбления в адрес дракона, желая отвлечь его на себя, чтобы его король Бромм смог ускользнуть.
Но животное не поддалось, оно наблюдало за другой фигурой, и напало с такой скоростью, что воздух засвистел вокруг него.
— Ах, ты мерзкая, червяная наживка! — отчаянно завопил Орезэо Шип, когда зверь снизился над королем Броммом, но последнее слово застряло в его горле, он увидел, что дракон был не один.
Там был наездник.
Дроу.
Челюсть дворфа отвисла, когда дракон раскрыл пасть и выдохнул облако холода, облако, достаточно мощное и достаточно холодное, чтобы покрыть льдом озеро в летнюю жару; облако, достаточно сильное, чтобы бросить бедного короля Бромма на землю и там его заморозить.
Дракон пролетел мимо, но его наездник спрыгнул и с помощью магии мягко поплыл к земле. Большой змей испустил могучий рев, от которого все вокруг: и дворфы, и орки, и гиганты, зажали уши в ужасе.
