Руководил ими Поддубный, которого, похоже, просто распирало от осознания собственной значимости.
– Остановились, – велел Зангиев, не повышая голоса, однако услышали его абсолютно все и тут же прекратили тренировку. – Иван, Дорчжи, берите стальные руки. Я хочу поглядеть на ваш поединок.
Остальные ученики расступились, давая место Поддубному и его оппоненту. Я пригляделся к этому самому Дорчжи. Парень был примерно того же возраста, что и его противник, однако уступал в росте и телосложении – правда, не сильно. Хорошо развит физически, торс бугрился мускулами, что можно было легко разглядеть. Кроме безрукавки и свободного кроя штанов, на Дорчжи не было никакой одежды. Голову он брил, оставляя лишь длинную косу на затылке. Я слышал, что в его народе в косу вплетают остро отточенные куски стали и используют ее как оружие. Правда, не сильно верил в эти байки – мало ли что болтают про жителей столь дальних земель.
Надев стальные руки, бойцы разошлись на некоторое расстояние. Оба шагали почти вприпрыжку, пружинисто, разогревая мышцы ног. Оба играли плечами отнюдь не на публику, не перед кем тут было красоваться, а чтобы размять так спину. Разойдясь, оба приняли боевую стойку и ждали только команды Зангиева начинать.
– Вперед, – негромко сказал ланиста, и бойцы тут же сорвались с места.
Схватка их была короткой, но показала мне обоих почти со всех сторон. Поддубный сделал ложный выпад стальной рукой, вроде бы целя в лицо Дорчжи, сам же явно собирался повалить его наземь. Он сильно оттолкнулся обеими ногами и ринулся на врага, при этом позабыв о том, что собирался бить. Дорчжи легко отвел в сторону его стальную руку, тут же нырнул под нее и врезал изо всех сил по ногам Поддубного. Подножка вышла на славу – Иван не сумел удержать равновесие и предпочел прыгнуть вперед. Он ловко перекатился через плечо, вскинул стальную руку в защитном жесте. Вовремя! Дорчжи не собирался упускать возможности для атаки. Обе стальных конструкции звонко лязгнули друг о друга, рассыпав целый сноп искр. Поддубный снова оттолкнулся обеими ногами от земли – и прямо из полуприседа бросился на Дорчжи. На сей раз ему удалось ухватить того за пояс левой рукой. Он приподнял Дорчжи на пару вершков, а после попытался повалить его наземь. Однако пропустил удар левой от монгола. Раз, другой, третий – кулак Дорчжи врезался в ребра Поддубного, но тот как будто не обращал на удары никакого внимания. Он отшвырнул Дорчжи от себя, едва не сбив того с ног, и бросился очертя голову в новую атаку. Но лишь для того, чтобы налететь на вовремя выставленную стальную руку Дорчжи. На этот удар, усиленный еще и его же собственным натиском, Поддубный уже не мог не обратить внимания. Он буквально переломился пополам, задохнувшись, словно весь воздух разом вылетел из его легких. Дорчжи поспешил развить успех – кулак левой руки его врезался точно в скулу Поддубного, рассадив ее до крови. Тот быстро ударил в ответ – стальной рукой Поддубный наотмашь врезал Дорчжи. Не закрытое каучуком металлическое предплечье угодило точнехонько в живот Дорчжи – теперь уже он согнулся пополам, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. И без остановки Поддубный добивал его левой – прямо по зубам. Вот только и дальше развивать успех не стал, вместо этого отступив на пару шагов назад.
– Довольно, – заявил Зангиев. – Иван и Дорчжи, вы свободны на сегодня. Остальные заканчивают тренировку по расписанию.
Мы вернулись в дом, занимаемый Зангиевым, и уселись за стол. Только после этого он спросил у меня:
– Так кого ты берешь, Иван?
– Дорчжи, – не задумываясь, ответил я. – У него и внешность более экзотичная, так что лучше подойдет для боев на арене.
– В Бухаре монгольской физиономией ты никого не удивишь, – усмехнулся Зангиев.
– Мы все-таки больше по европам гастролируем, а там монголы – редкость и дикость. Придумаем костюм поэффектней – и вся публика наша.
– Но дело ведь не только в этом.
Проницательности Зангиева я мог только позавидовать, он как будто видел меня насквозь.
– Поддубный не создан для боев на арене – цирковой борец из него выйдет отличный. Быть может, он еще прославит твою школу на весь мир, Виктор. А если я его возьму с собой – не протянет и первого боя. В нем нет жестокости, он начал по-настоящему драться, только сильно получив от Дорчжи по морде. Да и то не стал добивать его, хотя мог бы. Уверен, окажись в такой же ситуации Дорчжи, он бил бы Поддубного до тех пор, пока тот не рухнул бы.
– Хочешь сказать, у Дорчжи достаточно жестокости для игрока?
Зангиев задавал этот вопрос больше для проформы – ответ был отлично известен ему самому.
Через четверть часа умывшийся и приведший себя в порядок после тренировки Дорчжи стоял перед нами в доме Зангиева. Парень переоделся, сменив безрукавку и шаровары на просторную крестьянскую рубаху и порты. Обувь он не носил, предпочитая оставаться босиком.
– Дорчжи, – обратился к нему Зангиев, – этого человека зовут граф Остерман-Толстой, и он капитан команды игроков. Я готовил
