находилась в удобном месте, да и само оружие выходило из кобуры достаточно свободно. Процесс чуть тормозила длина паромета, но это дело привычки. К тому же теперь застегивать плащ придется только в мирной обстановке, иначе до кобуры не доберешься.
– Ну что, теперь пойдем знакомиться с твоим хозяином? – сверившись с извлеченными из жилетного кармана часами, заявил Лакис. Моя кислая гримаса не ускользнула от его внимания. – Не морщись. Понимаю, что непривычно быть рабом. Для начала лучше всего изображать незнание языка и отвечать односложно. Так не придется величать Йохана хозяином. Да и вообще лучше помалкивай и отвечай кивками.
Гном промолчал, но при этом сочувственно покивал головой, за что я ему был искренне благодарен.
В этот раз мы не стали возвращаться в район Дымки, где располагался Клоповник, а направились прямо к главной усадьбе Корнута Ламеха. Впрочем, так его называли лишь те, кто имел дело с уважаемым купцом и промышленником, входившим в сотню богатейших дельцов города. А вот жителям ночного Вадарак-ду он был известен как Гарпун. Все это орк рассказал, пока мы неспешно двигались вдоль улицы Оружейников.
Не увидев уважительной реакции на кличку его босса, Лакис добавил историю об охотниках на миранов. Оказывается, плавать по местным морям и океанам стал бы только самоубийца, потому что под воздействием драконьей магии там развелось множество совсем уж запредельно жутких тварей. Охотники на миранов хоть и не страдали суицидальными наклонностями, но нормальными их тоже не назовешь. Они спускались к воде на малых дирижаблях и, загарпунив мирана – рыбину, похожую на помесь крокодила с акулой, уходили на высоту.
Самыми отмороженными считались гарпунеры, которые висели в специальной люльке под днищем гондолы и выцеливали всплывавших к поверхности воды миранов.
Вот после этого рассказа я действительно проникся уважением к Гарпуну, особенно увидев, как передернуло орка, рассказавшего, что однажды он видел мирана не в виде вкуснейшего стейка, а вживую. Даже находясь на разделочном столе, после пяти часов перелета с засевшим во внутренностях гарпуном, семиметровая тварь умудрилась откусить руку одному из мясников.
Выйдя на перекресток, мы дождались следующего аналога трамвая и практически на ходу запрыгнули в медленно движущийся открытый вагончик.
Постепенно угловатые дома района Дымки сменились плотно сбитыми, похожими друг на друга как близнецы трехэтажками Песочницы.
На одном из перекрестков квартала мы оплатили проезд и сошли на мостовую, а паровозик с тремя открытыми вагонами попыхтел дальше.
– Давай еще немного пройдемся, – сказал орк, переходя на прогулочный шаг. – Заодно разомнемся и поговорим.
– Можно задавать вопросы? – ухватился я за предложение.
– Попробуй, – ответил орк.
– Кто охотится за Сынком?
– Что я говорил тебе об осторожности? – нахмурился Лакис.
– Извини, – тут же исправился я. – Кому так не угодил Йохан?
– Дело тут довольно темное. Непонятно, каким боком, но Гарпун оказался как-то виноват в смерти единственной дочери советника бывшего примара. Политика у нас – не самое безопасное занятие, поэтому девчонка воспитывалась в соседнем городе и едва успела перебраться к отошедшему от дел отцу, как тут же погибла. Как и где это произошло, непонятно, но Севир Гадан выставил Гарпуна крайним и объявил, что угробит его любым доступным способом. Но при этом сначала заставит пережить смерть сына. Вот такие у нас дела творятся, – довольно искренне вздохнул орк. – Ладно, Гарпун замазан в крови по макушку. В свое время нам пришлось вырезать людей и гномов кварталами. А вот Сынка жалко, пацан хоть и балованный, но вроде не зазнается. Впрочем, сам увидишь.
– И насколько опасен этот Севир?
– У него есть золото, много золота, а это значит, что рано или поздно Сынка достанут. Ты здесь для того, чтобы это случилось как можно позже.
– А если самого Севира…
– Это как раз то, что тебя не касается, – довольно грубо оборвал меня орк. – Все, дальше будет лучше, если ты станешь меньше говорить и больше слушать. Мы пришли.
Я ожидал, что местный олигарх будет жить в элитном квартале, но Гарпун рассудил иначе. Стоявшие плотно, как воины во фаланге, дома Песочницы внезапно расступились, и улица вывела нас к широкому парку. Метров через триста опять шли плотные
