синхронно выпали в ступор?
– Это Зона, парень, – наконец сказал Копия. – Или мы мутантов, или они нас. Видишь мутанта – стреляй не раздумывая.
Я его не понял. Зачем стрелять в существо, которое не хочет тебя убить? Я видел, что Копия тоже не понимает меня. Но это было неважно. Я хотел есть, и эти люди могли дать мне пищу для того, чтобы жить. И патроны для того, чтобы защищаться. Поэтому я должен был подчиняться их законам. Пока что.
Я кивнул.
– Вот и хорошо, – сказал Копия. – Хоть ты и блаженный, но молодец, завалил-таки волкопса.
– Кого? – переспросил я.
– Вожака мутантов. За это будет тебе от «Борга» благодарность. В «Борге» всегда отдают долги.
– Но товарищ капитан, – пробормотал Угол, – директива генерала Грачева…
– С генералом я сам поговорю, – отрезал Копия. – А ты голос будешь подавать, когда научишься как этот блаженный очередью в два патрона мутантам глаза вышибать. Вопросы есть, товарищ солдат?
– Никак нет! – вытянулся в струнку Угол.
– О то-то ж. А теперь кругом – и на чистку пулемета.
– Опять я? – не выдержал Угол.
– Ты помолись Зоне, что я тебя под трибунал не отправил, – сказал Копия. – Третий сектор чей?
– Мой, – сник Угол.
– Стало быть, кто мутантов-то проворонил? Блаженному спасибо скажи.
– Спасибо, – процедил сквозь зубы Угол, бросив на меня взгляд, полный ненависти.
– Вот так-то лучше, товарищ солдат, – сказал Копия. – А теперь кругом, и шагом марш выполнять приказание. А ты, блаженный, можешь пожрать и отдохнуть. Скоро смена придет и мы в казармы отправимся. Надеюсь, ты не против того, чтобы вступить в «Борг»?
Я пожал плечами. Мне было все равно. Я хотел есть и спать.
Копия протянул мне две консервы и большой сухарь.
– Воду в канистре возьмешь. Там кружка рядом общаковая, чтоб сподручней было фляги наполнять. После еды ополоснуть ее не забудь. Кстати, меня Тарасом звать. Погоняло Кобзарь. Ну, а как присягу примешь, кроме как «товарищ капитан» лучше не обращайся, а то сразу в челюсть огребешь. Усёк?
Я кивнул. Мне было все равно, как называет себя Копия.
Место мне указали в конце траншеи, где на нескольких досках лежал старый тюфяк. Я лег, свернулся клубком – и задумался.
Я подумал, что мало чем отличаюсь от волкопса, которого убил из пулемета. А еще я подумал, что так же, как эта помесь волка с собакой чувствовала членов своей стаи, посылая их в атаку на блокпост, я чувствовал пули, которые послал в него. Прицел не имел никакого значения. Я мог стрелять с закрытыми глазами. Я чувствовал цель и чувствовал оружие, которое держал в руках. Так насколько сильно я отличаюсь от того мутанта, который посылал своих бойцов, чтобы убить меня?
Вопрос был слишком сложным. И для того, чтобы на него ответить, мне явно не хватало информации. Поэтому я просто перестал думать, и практически мгновенно заснул.
Снилось мне, что двое бойцов из команды Копии, чуть высунув головы за бруствер, внимательно следят за горизонтом, а сам Копия и Угол сидят на другом конце траншеи, курят одну на двоих кривую «беломорину», передавая ее друг другу и подолгу задерживая дым в легких, и ведут неспешную беседу, которую я слышу отчетливо, словно они сидят в двух шагах от меня.
– И на фига тебе, Тарас, этот ушлёпок сдался?
Глаза Угла я тоже видел. Были они слегка осоловелые, но, тем не менее, отчаянно злые.
– Ты же знаешь блаженных. Через неделю он встанет на четвереньки и будет в округе одним снарком больше.
– Или не станет, – степенно возразил Копия. – Бывали случаи, что сталкеры всё вспоминали.
– Один из тысячи. Или из двух. По кому загоризонтная РЛС прошлась, тому нет возврата к людям.
– А ты знал тех, кто вспомнил? Хоть одного?
– Не довелось, – покачал головой Угол.
– Еще одна причина, почему ты старшина, а я капитан, – хмыкнул Копия. – А я знал одного. Он притащился на четвереньках в чем мать родила, и неделю только скулил и пил воду. Ну снарк и снарк, только непереродившийся пока что. Казалось бы, пристрелить от греха подальше – и все дела.
