Я промолчал. Осознание опасности придало мне сил и тратить их на пустой разговор не хотелось. Я закрыл глаза, прислушиваясь к себе. Дыхание – в норме. Пульс – в норме. Боль в желудке, не до конца снятая уколом Метлы… растворяется в окружающем воздухе… уходит в стены… в пол…
– Эй, ты чего там, парень? Заснул что ли?
Уходит в пол… Боль – в норме…
– Не тренди, – коснулся моего сознания голос справа. – По ходу пацан себя перед боем прокачивает. Хотя с «макаром» и железякой против «Вала» прокачивай, не прокачивай…
Где-то за стеной загудели электромоторы. Плита дернулась и нехотя поползла вверх. Десять сантиметров от края плиты до пола… Двадцать… Тридцать… Сорок…
Пора!
Я с места ушел в кувырок, придавший телу необходимый разгон, и, едва коснувшись лопатками пола, точно вошел в образовавшуюся щель ботинками вперед, вдобавок оттолкнувшись от пола локтями.
– Хренассссе! – услышал я за спиной удивленный голос. Но мне уже было не до чужих голосов, которые только мешали сосредоточиться. Особенно некстати оказался дребезжащий рев, неожиданно раздавшийся у меня над головой:
– И вот на арене аххххрененно эффектно появляется сталкер по прозвищу Снайперррр! Поприветствуем этот кусок псевдочеловечины, который сегодня сожрет на ужин… Сеееекааааччч!
Последняя буква прозвучала как «ча-ча-ча». Краем глаза я отметил висевший под потолком ангара похожий на перевернутую железную шляпу громкоговоритель, из которого неслось это омерзительное звуковое сопровождение происходившего на арене действия. Без сомнения, орать он будет до победного финиша. Это меня не устраивало – шепоток практически бесшумного «Вала» в такой какофонии услышать нереально. Как и звук приближающихся шагов. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как с ходу, выдернув из-за пояса пистолет, расстаться с одним патроном.
Выстрел хлопнул резко и отрывисто, словно пастушеским хлыстом щелкнули – понятно, почему карманную артиллерию порой величают «плеткой». Непонятно только, откуда я знаю, как щелкает хлыст. Но это – потом. Сначала – главное.
– Видал! – раздался у меня над головой приглушенный голос. – Я ж те говорю, пацан снайпер, а ты не веришь!
– Снайпер, мля, – отозвался другой. – Ща Секач покажет твоему снайперу, что его башка далеко не матюгальник.
– Еще тот матюгальник, – парировал третий. – Только попасть сложнее – он шевелится, и сам пострелять горазд.
…Все эти голоса, несущиеся со второго надстроенного этажа ангара, предназначенного для зрителей, лишь касались моего сознания, не утруждающего себя расшифровкой сказанного. Оно сейчас работало в ином режиме.
На бетонном полу огромного ангара были в живописном беспорядке разбросаны упаковочные ящики самых различных размеров, автомобильные покрышки, обрезки толстых бревен. На самой середине арены лежал на боку изрешеченный пулевыми отверстиями остов старого «ушастого» «Запорожца». Неплохой щит… был когда-то. Пока не проржавел насквозь. Наверняка любой новичок сочтет это укрытие более надежным, чем деревянные ящики.
И жестоко просчитается.
Потому, как если противник не совсем дурак, то первым делом он скорее всего пройдется по этому укрытию несколькими очередями. Особенно если у него патронов девать некуда, а тяжелые дозвуковые пули в тех патронах бронебойные, которые преимущественно и используют в бесшумных автоматах «Вал». Обо всем об этом не надо было догадываться – темные пятна на полу около «Запорожца» говорили сами за себя. Замыть их никто не потрудился, и сейчас над ними лениво кружились десятки сытых мух. Вообще-то похожие пятна были везде, но там, у ржавого остова автомобиля, их было особенно много.
А потом тот противник прочешет горы ящиков, сидя где-нибудь в безопасном месте недалеко от противоположного входа. Или поступит еще умнее – постреляет одиночными по наиболее вероятным укрытиям, подождет, пока я так или иначе выдам себя, а потом спокойно с безопасного расстояния поставит в нашей дуэли весомую свинцовую точку со стальным сердечником внутри.
Всю эту окружающую обстановку с ближайшими перспективами развития событий я умудрился просчитать за доли секунды. И при этом заметить, что на дальнем, противоположном конце ангара аналогичная стальная плита на треть поднялась над полом. Еще несколько долей той секунды – и на арену шагнет Секач со своей смертоносной машинкой в руках.
Допустить это было никак нельзя.
Как и пытаться думать.
Думать не надо, когда нужно действовать. Тогда неизвестно кем тренированное тело само выберет оптимальный вариант действия. Это я понял еще когда практически без участия сознания совмещал мушку пистолета с целиком, собираясь превратить в зомби убийц Странника. Вся функция сознания в такие мгновения сводилась лишь к роли постороннего наблюдателя, фиксирующего
