говорилось. Но через мгновение и я увидел…
Крысь не охотилась. Она расчищала себе дорогу. Просто ей некогда, да и некуда было сворачивать, чтобы обогнуть нас, ведь по ее следам неслась свора волкопсов. Таких же огромных, как и первый мутант, застреленный мной из пулемета на блокпосту «Борга».
Их было штук сто, не меньше. В движении они напоминали единый организм, состоящий из спин, покрытых язвами, струпьями и кусками отслоившейся шкуры.
– Гон волкособак, – выдохнул Циклоп. – Их ЗГРЛС позвала… Бегом!
И мы рванули.
Шансов убежать от стаи мутировавших тварей не было никаких – мы выигрывали у них метров двести от силы. Даже несмотря на то, что Циклоп выдернул из карманов две РГДэшки, и с силой швырнул их назад. Грохот взрывов перекрыл многоголосый вой и утробное рычание мутантов, нечасто встречающихся в Зоне. Особенно в таком количестве.
Нам тоже некуда было свернуть. Мы бежали по дороге, с одной стороны которой был двухметровый откос, с другой – болото с торчащей из него крышей кабины затонувшего бульдозера. Единственной нашей надеждой был мост, маячивший впереди. Мы поняли друг друга без слов – если удастся с ходу нырнуть под него и укрыться за сваями, то есть шанс, что часть тварей промчится по настилу. А те, кто последуют за нами, получат свою порцию свинца в облезлые бока.
Но для этого нужно было очень сильно постараться.
И мы старались. Подозреваю, что вряд ли я бегал с такой скоростью в том отрезке жизни, память о которой мне кто-то заботливо законсервировал. Потому, что если б и бегал, то вряд ли дожил бы до сегодняшнего дня.
Система жизнеобеспечения моего навороченного костюма явно не справлялась с вентиляцией, и бешено колотящееся сердце то и дело норовило ткнуться во внутреннюю поверхность зубов. Я задыхался, кляня про себя ученых. И тех, кто изобрел такой дурацкий костюм, и тех, кто в свое время додумался проводить научные эксперименты в зоне отчуждения.
Циклопу приходилось немного легче, чем мне. В своем легком «вольном» бронекостюме, не обремененном заумными системами фильтрации воздуха и кондиционирования, он со своим огромным «рюкзаком» за плечами мчался словно воздушный шар, о котором писал какой-то древний автор из папки «Литература» в КПК, роман которого я так и не смог дочитать.
Я видел боковым зрением, что Циклоп вырвался вперед на полметра… и вдруг застыл на месте, так и не опустив на землю левую ногу. В следующую секунду и я понял, что и сам застреваю в воздухе, словно в густом киселе. Рванувшись назад… я не продвинулся ни на миллиметр, так же как и бывший «вольный» намертво застыв на месте.
– Аномалия… «Тормоз», – прохрипел Циклоп, с усилием ворочая нижней челюстью. – Теперь… точно хана… если не отпустит…
Я заметил, что вместе со мной замер и весь остальной видимый мир. Перестали шевелить ветками тревожимые ветром кривые деревья на склоне, на небе замерли вечные черные тучи Зоны, на дороге, ведущей к мосту, словно нарисованная, застыла тень пролетающей птицы, напоминающая черный крест, намалеванный рядом с чьей-то пожелтевшей от времени костью…
Как-то сразу я понял, что мир, так не вовремя замерший для нас, вовсе не впал в ступор для настигающих нас псов. И рванулся что было сил, надеясь неизвестно на что.
И чуть не упал.
Мир сместился – и замер снова. Я заметил, как тень птицы накрыла лежащую на дороге кость – рассматривать остальной окружающий пейзаж не было времени. Значит, не все потеряно!
Новый рывок! Еще! И еще!
Вязкая плоть аномалии нехотя поддавалась моим рывкам, словно сейчас мои судорожные движения управляли тем, что происходило вокруг. Картинка, схватываемая глазом, также смещалась рывками – но смещалась!
Еще немного!..
Аномалия неохотно отпустила меня, и я буквально вывалился из нее на дорогу. И сразу услышал глухое многоголосое рычание за спиной.
Оборачиваться времени не было – я лишь быстро мотнул головой, ловя краем глаза приближающуюся биомассу мутантов.
До них оставались считаные метры.
Как и до моста впереди…
Впоследствии я не мог вспомнить, как добежал до спасительного укрытия и, съехав, вероятно на спине, по невысокому обрыву, сумел втиснуться под дощатый настил. Первое, что я осознал, оказавшись в нише под мостом, был вырванный пулей пучок слипшихся от крови волос, шлепнувшийся в бронестекло моего шлема.
