Я поделилась последними событиями, в красках описав страдания бедного светлого мага и жестокую несправедливость судьбы. Вряд ли Крис мог ему помочь, все-таки темные специализировались на нанесении вреда, а не наоборот, но вдруг он знал кого-то, кто мог бы…
Крис задумчиво завис над тарелкой, уставившись куда-то сквозь меня, так что мне даже захотелось проверить на всякий случай, а не стала ли я внезапно просвечивать, как привидение. В нынешнем мире, откровенно говоря, я уже ничему бы не удивилась. Но нет, руки, по крайней мере, были плотными и непрозрачными, как и грудь (ее я изучила особенно тщательно — как- никак почти что рабочий инструмент!). А Кристиан отвис и озвучил:
— В эту субботу будет крупный шабаш. Пойдешь со мной.
— Зачем? — Я от удивления чуть не подавилась макарониной, не уследив за хитрым полетом темномагических мыслей.
— Во-первых, как я уже упоминал, мне надо предоставить ученицу для отчетности. Во-вторых, поможешь мне потеребить старших и попытаться выяснить, как помочь нашему Фею. Мое неземное обаяние почему-то не всегда действует на окружающих так, как нужно. Будем использовать твое.
— Я не хочу быть ученицей для отчетности! — возмутилась я. — Сделал из меня какого-то гибрида непонятного, а теперь еще и по конвенциям затаскать решил?
— Фею помочь хочешь? — Крис обрубил остальные возражения на корню. — Значит, будешь ученицей. Иначе тебе на шабаш не попасть. Это, видишь ли, крайне закрытое мероприятие.
Я посмотрела на него волком и пробубнила, уткнувшись в тарелку:
— Что толку вообще? Можно подумать, темные маги разбираются в лечении.
— Нет. Зато мы разбираемся в уничтожении астральных тварей. Темная магия не просто из-за цвета нитей называется темной, Саби. И то это политкорректный термин, которым черную заменили. Очень долгое время она считалась запретной. Да и сейчас за деятельностью темных следят куда больше, чем за другими. Дремлющая угроза, опасность для общества, все такое. Шабаши — пережиток прошлого, когда скрывающиеся маги собирались вместе, чтобы делиться опытом, передавать друг другу знания вопреки гонениям и чисткам. Но до сих пор на шабаше можно встретить тех, о существовании кого Братство не имеет ни малейшего представления. Тех, кто практикует то, что утеряно, забыто, запрещено. Если мы до сих пор ни разу не сталкивались с паразитами и симбионтами, это не значит, что никто не сталкивался.
Слова эти, конечно, звучали веско и разумно, если бы не поселившееся в душе ощущение, будто меня только что обвели вокруг пальца, как Нику, искренне поверившую в то, что Саби совсем не умеет бегать — в детстве не научили! — поэтому ну никак не может играть с ней во дворе в догонялки. Таким сочувствующим был взгляд ребенка и таким ненавидящим меня за изворотливость — папаши, что, кажется, тот случай мне сейчас аукнулся.
— Пойду ради Фея, — буркнула я, не планируя сдаваться окончательно и бесповоротно. — А ты мне будешь должен! Пожизненно!
— Да я и так уже… пожизненно, — закатил глаза маг, увернулся от попытки стукнуть его вилкой по лбу и совершенно отвратительно заухмылялся.
Но спустя мгновение он посерьезнел и сурово посмотрел мне в глаза.
— Больше никаких патрулирований. С Князем я поговорю, пусть только попробует. Сиди в офисе и нервы ему тре… кофе вари. Я ж ему обещал! Кстати, можешь…
Дальше Крис пустился расслабленно фантазировать, параллельно поглощая ужин. Я слушала его со снисходительной усмешкой. Несерьезно, право слово. Будто меня надо учить, как нервы тре… кофе варить!
С ума сойти! Или уже сошла? А может, я сплю? Нет, не сплю. Точно не сплю. От щипка вон синяк будет. А может, все-таки сошла? И медитативно вращающаяся напротив моего лица ручка мне просто мерещится?
Я отвернулась посмотреть в окно, и ручка с негромким стуком шлепнулась на стол. Из-за стеллажа, за которым я спряталась ото всех, высунулся острый нос библиотекарши, очень строго дернулся в мою сторону за нарушение тишины, и я торопливо сунула собственный курносый в книжку. Кажется, все-таки не сон. Наша библиотекарша мне бы только в кошмаре примерещилась, а на кошмар все происходящее непохоже. Куда больше на сказку. А в главных ролях — я и принц на черных «жигулях»…
С трудом запихав куда-то внутрь растянувшую губы мечтательную улыбку, я снова попыталась вернуться к конспектам и учебникам, но оказалось, что строить невозмутимую и кругом занятую девицу перед поразившим воображение мужчиной было проще, чем перед самой собой. Взгляд скользил по словам, совершенно не пытаясь за них цепляться, и, пять раз возвратившись к началу одной и той же фразы, я вздохнула и уронила голову на книгу.
