— Про что это вы?
— Позже расскажу. Или узнаешь от Мартина. Уверен, он будет рад воспользоваться этой возможностью в своих целях.
Отношение Рихтера к Шефнеру всегда ставило меня в тупик. Наверное, это можно было бы назвать странным подобием дружбы — если, конечно, она может существовать, когда друзья не видят друг друга неделями и месяцами. Но Рихтер регулярно интересовался, как дела у его старого приятеля, как и Шефнер, впрочем. При этом оба не упускали возможности вспомнить что-то забавное из прошлого друг друга. Ну откуда бы я еще узнала, как не от менталиста, что алхимик на первых курсах университета всякий раз заикался, когда заговаривал с девушками? И кто еще, кроме Рихтера, мог рассказать мне, что Мартин Шефнер, хладнокровный глава СБ, с трудом переносил вид крови, хотя и привык это скрывать?
Интересно, мы с Петером тоже когда-нибудь такими станем — почти чужими друг другу? Мне хотелось надеяться, что нет. В конце концов, мой дед вспоминал своего единственного друга, Абеларда Вагнера, еще в юности сбежавшего из Грейдора в Роан, с большой теплотой и любовью. Связь между ними сохранилась — они переписывались на протяжении почти тридцати лет. Да и сын Абеларда, Франциск, некоторое время жил в Грейдоре и хорошо ладил с моей матерью. Дед как-то обмолвился, что надеялся, что семьи Вернеров и Вагнеров породнятся. Но этого так и не случилось, так как моя мать встретила младшего сына барона Гревеница и увлеклась им, да и сын Абеларда вскоре женился. Зато Франциск Вагнер, будучи другом семьи, стал моим крестным. Я совсем его не помнила — он вернулся в Роан после эпидемии, и больше о нем ничего не было слышно, а вскоре прекратил писать и сам мастер Вагнер. Благодаря Котовскому я узнала, что Абелард умер несколько лет назад. Я написала своему крестному письмо с соболезнованиями по поводу смерти его отца, но ответа так и не получила. Что ж, где бы ни был сейчас Франциск Вагнер, надеюсь, у него все хорошо.
— О чем задумалась? — прошептал Рихтер мне на ухо. — Лучше посмотри, какие гости прибыли.
Я подняла взгляд и вздрогнула. Алертийцы. Внешне они были довольно похожи на лермийцев — почти такие же невысокие и смуглокожие. Давние союзники Грейдора и столь же давние враги. Почти непроизвольно я попятилась, желая спрятаться. Они пришли сюда не за мной, едва ли кто из этих алертийцев вообще знал меня в лицо. Но при мысли, что кто-то из этих людей мог участвовать в убийстве артефакторов и моем похищении, становилось тревожно. Будто чувствуя мой страх, один из делегации, седовласый грузный мужчина, посмотрел в мою сторону… Нет, в сторону Рихтера.
— Кто это? — тихо спросила я, когда дипломаты прошли мимо.
— Граф Туане. Впрочем, он в столице ненадолго. Ходят слухи, что император подписывает с Алертом договор об одной из спорных территорий на границе. В нашу пользу.
— А взамен?
— Пакт о ненападении.
Даже так? Последнюю войну с Алертом мы проиграли, при этом потеряв часть земель. Но теперь Грейдор превосходил Алерт не только в военной мощи, но и магической силе. Значило ли это, что наши соседи будут стремиться уйти от конфликта с нами? Едва ли. Тот же Рено «приглашал» меня в Алерт отнюдь не для того, чтобы отдохнуть на знаменитых курортах.
В целом церемония оказалась довольно скучной. Дорогие и безликие подарки, громкие и бессмысленные речи. Если бы не Рихтер, иногда комментировавший тот или иной жест со стороны гостей, я бы совсем заснула.
После всех дипмиссий пришел черед представителей торговых ассоциаций и различных гильдий. Магов представляли гильдии артефакторов и алхимиков, а также департамент магических изобретений. Алхимики и артефакторы должны были продемонстрировать свой подарок завтра, на военном параде. Над подарком от департамента работали уже целители, которые вывели новую породу лошадей — император был ярым поклонником скачек. Грациозного скакуна, украшенного алой попоной, явили взорам восхищенных зрителей и увели.
— А теперь самое интересное. Час славы любимчика императора.
Язвительность в голосе Рихтера удивила меня. Раньше казалось, что алхимик если и не благоволит Котовскому, то хотя бы относится к нему без предубеждения, как Шефнер.
— Котовский — это проблема, — мрачно сказал наставник. — Будущее Грейдора было бы более предсказуемым, если бы не его появление. Слишком многие заинтересованы в его успехе, и не меньше желающих ему поражения. И самое поганое, что у этого юноши хватит умений утащить и Грейдор за собой. Особенно теперь, когда канцлер бездействует. Не к добру это.
— А как связа…
Наши перешептывания наконец привлекли внимание дяди Клеменса, и мне пришлось оставить свои вопросы на потом. Хотя я все же не была уверена, что стоило лезть в политические интриги вокруг наследования трона.
