Когда стопка журналов передо мной уменьшилась вдвое, я нашла зацепку, которая могла привести к правде о прошлом Вагнера и о его нынешней судьбе. Я обнаружила странную связь между моим дедом и сферой интересов Франциска Вагнера.
«Пока целители искали способы научиться выращивать потерянные конечности или органы, артефакторы решали проблему другими методами. Многие из моих коллег скажут, что протезы, пусть даже усовершенствованные с помощью магии, все еще остаются инородными частями тела. Но что, если искусственно созданное можно сделать практически неотличимым от живого по своим свойствам? Это открывает перед нами новые горизонты».
Если не знать об изобретении моего деда, размышления в статье носили, казалось, лишь теоретический характер. Но Франциск, судя по намекам между строк, был в курсе создания псевдоплоти и находился в восторге от изобретения. Почти вся статья была посвящена артефакторике, притом знания Франциска Вагнера в этой области поражали. Неудивительно, учитывая, что он был сыном талантливого артефактора. И если верить статье, у Франциска были свои представления, как можно усовершенствовать работу деда.
Но почему-то ни мой дед, ни Франциск в будущем не поднимали эту тему и не пытались ее развить. Об открытии, сделанном почти тридцать лет назад, забыли. И у этого должна была быть какая-то причина. Возможно ли, что изобретение деда засекречено правительством? Если да, то оно могло быть как-то связано с армейским проектом ГЛМ-12.
Что военные создавали у себя? Какой-то новый вид брони? Универсальных солдат? Пока я могла только гадать, хотя то, что Франциск Вагнер, спятивший целитель-убийца, тоже мог быть одним из участников проекта ГЛМ, делало всю эту историю гораздо более зловещей. Но ведь кто-то помог ему сбежать из тюрьмы и прятал сейчас, водя за нос и полицию, и СБ. Кто-то, имевший достаточно большое влияние в Грейдоре…
Перед тем как вернуться домой, я решила зайти в пекарню рядом с парком. Она работала допоздна даже по выходным, к тому же там всегда можно было заказать кофе и выпить его за одним из столиков. Я попросила продавца упаковать мне полдюжины пирожных на вынос и, взяв поднос с кофе и кусочком яблочного пирога, оглянулась, выбирая, куда сесть. В пекарне была парочка покупателей, и у окна сидел один посетитель, никуда, как и я, не торопившийся. Это была высокая статная дама с каштаново- рыжими волосами, забранными в высокую прическу. Что-то в ее профиле мне показалось знакомым, но лишь когда она повернула голову в мою сторону, я с ужасом ее узнала. Фрау Келлер.
К несчастью, уже поздно было делать вид, что я собираюсь уходить или не заметила ее, поэтому вежливо кивнула. Наше знакомство не было близким, заводить светскую беседу с ней я не считала необходимым, поэтому прошла мимо фрау и уселась как можно дальше от нее.
Однако через минуту, в течение которой я чувствовала, что с меня не сводят взгляда, Линда Келлер решила сама сделать первый шаг.
— Добрый вечер, фрейлейн Вернер. Вы не будете против, если я составлю вам компанию? Совсем ненадолго, я скоро уйду.
— Добрый вечер, фрау Келлер, — я вежливо улыбнулась, стараясь скрыть охватившее меня напряжение. — Вы живете здесь рядом?
— Да, совсем недалеко, в квартале к северу от парка.
— Так мы почти соседи.
Соседи… И почему меня это так выводит из себя?
— Получается так. Возможно, мы часто встречались в парке, только не знали друг друга. — Фрау склонила голову, с любопытством меня разглядывая. — Возвращаетесь откуда-то?
— С учебы.
Кофе был слишком горячим, чтобы выпить его залпом и уйти, но болтать с почти незнакомой мне женщиной как с подружкой не хотелось, поэтому я старалась отвечать односложно.
— Точно, вы ведь еще студентка. Но бродить так поздно одной, когда уже стемнело… Неужели нет никого, кто мог бы проводить вас до дома?
Я пожала плечами и отвернулась к окну. Может быть, вопрос был вполне невинен, но я отчего-то чувствовала подоплеку.
— Хотя я ведь тоже одна. Кажется, уже привыкла к этому за долгие годы. Но вам, наверное, не стоит привыкать к одиночеству.
— Почему вы решили, что я одинока?
