еду. Шланги с мусором, или так называемые макароны по-флотски, были блюдом привычным и давно знакомым. Хотя несколько волоконцев тушёнки явно не могли претендовать на полное звание данного блюда. Впрочем, масла, маргарина или просто жира из той же тушёнки положить в миску явно забыли.
Быстро подметя принесённую еду, проводник поставил поднос так, чтобы его легко можно было забрать, и, осмотревшись, устроился так, чтобы рассмотреть его из «волчка» или через кормушку было невозможно. Афишировать своё освобождение от наручников раньше времени он не собирался. Дождавшись, когда поднос заберут, Матвей пересел к двери так, чтобы открыть её, не разбудив его, было невозможно.
Давать противнику ещё один шанс воспользоваться химией он не хотел. Конечно, можно было подсунуть пленнику химию в еде, но Матвей недаром так старательно принюхивался к пище и первый кусок медленно и тщательно жевал, пытаясь услышать незнакомый привкус. Паранойя? Возможно. Он помнил, что современные препараты не имеют ни запаха, ни вкуса, но так было спокойнее.
Очень скоро усталый, и измученный болью арестант уснул. Матвей не знал, как долго проспал, но разбудил его не стук, не крик и не попытки открыть дверь. Это было тихое, еле слышное поскуливание обиженного щенка. Так иногда скулил Рой, когда ему снилось что-то очень плохое. Вскинувшись так, что сам невольно зашипел от боли в избитом теле, проводник сосредоточился и мысленно позвал:
– Рой! Ройка! Где ты, барбосина? Посмотри вокруг, что ты видишь? Рой! Ответь!
– Матвей. Больно, – пришёл еле слышный ответ, и контакт оборвался.
Застонав от бессильной злости, проводник стукнул кулаком по полу и, поднявшись, принялся прохаживаться по камере. Судя по ответу, порция химии, которую получил пёс, была значительно больше, чем схлопотал Матвей. Значит, ему сейчас ещё хуже, чем было самому проводнику. Выход один. Ждать, когда пёс придёт в себя и сможет описать ему место, в котором находится.
В способностях своей собаки Матвей не сомневался ни на секунду. То, что их захватили обоих, означало, что похитители постараются выжать из ситуации максимум возможностей. И интересует их прежде всего Рой. Сам Матвей, на взгляд похитителей, должен быть не более чем дополнением к способностям собаки. В противном случае от него давно бы уже избавились. А то, что кто- то из похитителей так старательно обрабатывал его бесчувственную тушку, ясно говорило, что его участие в паре считается второстепенным.
Но какой придурок, захватив объект, даже не попытался его обыскать? Этот вопрос не давал Матвею покоя. Если впадать в паранойю, то вполне можно было допустить, что пистолет ему оставили специально, чтобы пристрелить при попытке к бегству. Так сказать, на законных основаниях. А сами патроны за то время, пока он валялся в отключке, можно было заменить на другие. Или выварить те, что есть.
Ещё раз достав пистолет, проводник старательно выщелкнул из обоймы все патроны и, внимательно осмотрев каждый, недоумённо пожал плечами. Внешне это были те самые боеприпасы, которыми он заряжал пистолет неделю назад. Но это только внешне. Впрочем, зачем вообще огород городить, если можно попросту избавиться от трупа, скинув его в первую попавшуюся канаву?
Искать пропавшего человека на огромной территории, среди кучи руин, дело бесполезное. К тому же очень скоро тело так обработают хищники, что и опознавать будет нечего. Несколько разбросанных костей и всё. Выходит, его и вправду просто не обыскали. Но почему? Сняли кобуру с «гюрзой» с правого бедра и успокоились? И кто способен допустить такую ошибку?
Вывод напрашивался сам собой. Это может быть тот, кто толком не сталкивался с их службой. Тот, кто и понятия не имеет, что такое СКС и с чего оно начиналось. Получается, что всему виной стереотипное мышление. Человек оставил автомат дома, понадеявшись на пистолет, которым умеет пользоваться. А то, что у него может быть ещё один, никому и в голову не пришло. Логично? Вполне. Но кто тогда может быть таким бестолковым.
И это притом, что взяли их с Роем вполне профессионально. Сказать по-другому Матвей не мог. Иначе что он тут вообще делает? А самое поганое, что Матвей никак не мог вспомнить, что именно с ними случилось. И этот факт не давал проводнику покоя, вызывая новую лавину вопросов. Матвей прекрасно знал, что в момент перед самым нападением, атакой или любым другим столкновением, мысли и эмоции человека, даже тренированного, можно расслышать особенно отчётливо.
А значит, Рой просто не мог пропустить момент нападения. Выходит, что нападавшие сумели как-то скрыть свои эмоции. А это говорит о настоящих профи, которые никогда не допустили бы такого промаха, как забыть про обыск объекта. Окончательно запутавшись, Матвей прижался пульсирующим виском к холодной стене и незаметно задремал.
Очередное его пробуждение было очень болезненным. Не успев открыть глаза, проводник в голос застонал. В мозг, словно раскалённый гвоздь, ввинчивалась острая, пульсирующая боль. Вместе с ней в сознании Матвея вскипала дикая, необузданная
