край стола. Они могли позвонить и сказать, что у них мама, отец, Рита или ее дети. Решала бы она сейчас, что ей делать, или уже мчалась бы на встречу?!
Агнесса не заметила, как оказалась в хранилище. Вытащила нужный ящик и взглянула на подвеску словно впервые.
— Что же ты такое? — тихо спросила она.
Эванс оказался прав. Вещица привлекала к себе чересчур много внимания.
Агнесса по привычке расписалась в журнале и вынесла коробку. Вечером под замок вернулся пустой ящик. Охранник ничего не заподозрил, только доброжелательно улыбнулся, когда девушка уходила. Обычно она любила поболтать с Ричардом, но сейчас ее не хватило даже на слабую улыбку в ответ. Только она, Роберт и Бен имели доступ в хранилище. Знал ли об этом преступник? Что, если Бен тоже отказался им помогать, за что и поплатился?
С такими людьми связываться не стоит. Агнесса понимала, что здорово рискует, но бросить Майлза не могла. Она вела машину, исполненная отчаянной решимости. Ни одна человеческая жизнь не стоила пусть даже самой дорогой подвески. На первый взгляд все было слишком легко — отдать украшение, забрать Бена и позвонить в полицию. Разум подсказывал, что за кражу ее по голове не погладят, но Агнесса цеплялась за то, что спасает человека. Она не сообщница, а жертва шантажа. Ее бросало то в холод, то в жар, сердце билось часто-часто, не хватало воздуха. Агнесса старалась не открывать окна в машине, но сейчас пришлось изменить привычке.
Она ушла с работы пораньше, поэтому уже в шесть стояла возле Ричмондских ворот. Вечер выдался теплым и безветренным. Желающих погулять в самом большом парке Лондона было очень много. Родители с детьми, собачники со своими питомцами, парочки, которых привлекали свидания на свежем воздухе, велосипедисты. Зеленое пятно в центре мегаполиса — настоящее спасение от городского шума и выхлопных газов автомобилей.
Агнесса давно не была здесь, но хорошо помнила широкие дорожки, большие кроны деревьев и уток, плавно скользящих по водной глади. Осень раскрасила парк в яркие золотые и багряные цвета, но девушку сейчас мало трогала красота природы. Она бродила по аллеям неподалеку от входа, чувствуя себя одинокой и потерянной, и постоянно смотрела на часы. Как назло, время тянулось медленно, секунды нехотя складывались в длинные минуты.
От звонка она вздрогнула и поспешно взяла трубку.
— Да! Я на месте!
— Идите в сторону плантации Изабеллы, — коротко бросили ей, прежде чем отключиться.
Агнесса направилась было вперед, но тут ее мягко подхватили под локоть и увлекли в сторону от проходящей по дорожке парочки.
— Милое платье. Почему вы не надевали его раньше?
Она рванулась, готовая отбиваться и кричать, судорожно вздохнула, повернулась и оказалась лицом к лицу с Эвансом. Агнесса пыталась сосредоточиться на его словах, лихорадочно соображая, откуда он вообще выскочил и как здесь оказался. Платье? Ах да, сегодня после работы она собиралась в гости к Рите, поэтому оделась наряднее обычного.
— Я решил, что нам стоит куда-нибудь сходить. Например, в оперу. Вы любите оперу?
Он что, издевается?! До семи оставалось несколько минут, она должна успеть спасти Бена!
Агнесса помотала головой и сдавленно произнесла:
— Извините, я спешу.
— У вас свидание? Не с теми ли назойливыми типами, которым нужна подвеска? — Эванс обворожительно улыбнулся. — Не ходите к ним, они плохие.
Не дожидаясь ответа, он с силой сжал ее локоть, на удивление мягко направляя к выходу. Агнесса с удовольствием бы сбежала отсюда на край света, но она пришла ради Майлза и поэтому рванулась в сторону.
— Отпустите немедленно! Откуда вам все известно? Вы следили за мной?!
Эванс кивнул, но сознание уже подкинуло новую догадку, и у нее дыхание перехватило от гнева.
— Вы сами все это подстроили! Если это розыгрыш, то вы сильно об этом пожалеете! Я вас засажу за решетку до конца ваших дней! Я…
— Делать мне больше нечего. — Эванс приподнял брови. У него была невероятно живая мимика, Агнесса заметила это еще в первую встречу. Он не лгал ей, по крайней мере, сейчас. — Пока мы с вами тут болтаем, ваши знакомые уже начинают волноваться. Если мы прямо сейчас не возьмемся за руки, быстренько не выйдем из парка и не сядем в мою машину, волноваться придется уже нам.
У Агнессы закружилась голова, она перестала сопротивляться и позволила себя вести.
