напитка, а после, чокнувшись, по-простецки, одним глотком осушил.
– Ну как, старлей, под новыми погонами?
– Неплохо, Аркадий Борисовч, – кивнул Гордеев. – Неплохо.
– Теперь принимай командование отрядом, хватит без поддержки по Зоне ползать.
– Так точно. Есть какие-нибудь новости?
Войсапчук поднялся, подошел к окну, отвернулся.
– Кисляк сбежал в Зону, – тихо начал генерал. – Как только узнал, что вы вышли из-за Периметра. Были у него еще какие-то подельники, оказывается – вместе с ними он и рванул. Где его искать, никто не знает, на дно залег, сволочь. Разве что недавно совсем донёсся слух, будто какой-то вертолет сравнял с землей «Медприбор», где Боров гнездился. Почти весь клан «черепов» уничтожен, насчет самого главаря неизвестно. Думаю, это месть Кисляка была.
– Какая месть?
– Обычная. Боров тебя упустил, вот и расплатился за это.
– Их ищут, Аркадий Борисович? Борова, Кисляка с пособниками…
– Мы всех, кого нужно, оповестили, но ты же знаешь, что такое Зона. Спрятаться там проще простого. Эти ублюдки могут быть где угодно. В любом случае, все возможное мы будем делать. При необходимости, подключим сталкеров.
– Вряд ли кто-то из них станет с вами сотрудничать.
– Это почему же? – Войсапчук отвернулся от окна и вопросительно посмотрел на Николая.
– Слишком хорошо они помнят, как по ночам меж аномалий ползать приходилось, преодолевая военные кордоны. Издевательств и пыток тоже не забыли. И рейдов.
– А наши здесь при чем? – искренне удивился Аркадий Борисович. – Мы не регулярная армия, таким никогда не занимались.
– Сталкерам плевать, они всех под одну гребенку теперь. Если военный, значит, по определению враг. А врагов нужно уничтожать, что они и будут делать.
– Почему ты так уверен?
– В плену был, обзавелся знакомствами. Много нового о себе узнал, когда рассказал, что работаю на правительство.
Войсапчук усмехнулся:
– Деньги решат все, старлей, не беспокойся. О хорошей цене я позабочусь…
Помимо воли Николаю вспомнился Тула. Друг и предатель, продавший самое святое. Гордеев напрягся, закрыл глаза, попытался сосчитать до десяти. На цифре «шесть» начало, кажется, отпускать, только сердце по-прежнему колотилось, да в ушах шумело.
– …зашлем сталкера, на крайний случай, – Николай услышал лишь обрывок фразы, но смысл был понятен и так.
– Вот об этом я и хотел поговорить, Аркадий Борисович, – старший лейтенант полез в карман и достал оттуда сложенный вчетверо листок. Передал его Войсапчуку.
– Что это?
– Рапорт. Я хочу уйти из СЗО.
Генерал, беззвучно шевеля губами, пробежался по тексту, а после швырнул бумагу на стол.
– И какие же «личные обстоятельства» должны заставить меня подписать рапорт? – спросил Войсапчук, усаживаясь в кресло.
– Я не могу здесь больше оставаться. Это все, что вам нужно знать. Просто не могу.
– Это не аргумент, – скривился тот. – Соберись, ты офицер или кто? И вообще, куда ты денешься? В армию, срочников муштровать? Или напрочь с войной завяжешь и на рынок, в охранники подашься? Не гони лошадей, Гордеев, твое место здесь, среди нас…
– В Зону, – тихо сказал Николай, но Войсапчук услышал, замолк. – Я пойду в Зону.
Генерал вздохнул, налил еще коньяка, на этот раз только себе, выпил залпом.
– Что ты там забыл?
– Боров, возмжно, еще жив, Кисляк тоже. Задание не выполнено, а значит, я продолжу.
– Без проблем, – развел руками Войсапчук. – Но зачем уходить из СЗО? Подбирай себе бойцов и…
– Нет, – мотнул головой Николай. – Слишком много ограничений. И воспоминаний.
– Тульский?
– Тульский.
– Думаешь, если сбежишь за Периметр, то сразу отпустит?
