Германа Титова, и Александра Беляева, и Алексея Леонова, и Виктора Савиных, и Владимира Комарова. Причем знал он их как-то странно: с одной стороны, как их товарищ и соратник, а с другой – как увлеченный космосом человек, читавший о них в книгах под рубрикой «Жизнь замечательных людей».
– Ну вот, вернулся наш «блудный сын»! – поприветствовали Юрия строгие наставники космонавтов, заместитель начальника по боевой подготовке ВВС Николай Петрович Каманин и начальник Центра подготовки космонавтов полковник медицинской службы Евгений Анатольевич Карпов.
Встреча была искренней, полной душевного тепла. Будущие космонавты собрались вечером, символически выпили по полрюмочки, кто-то принес гитару. Впрочем, разошлись в то время, когда в обычных компаниях только и начинается настоящее застолье. Но у них у всех – строжайший режим. У Саши Беляева завтра с утра вестибулярные пробы. А у Германа Титова – испытания на двенадцать «же» на центрифуге. У самого Юрия – провозной полет на учебно-тренировочной «спарке» «МиГ- 15УТИ».
Вот она – специфика абсолютно новой для них работы. И хотя все кандидаты в космонавты были отобраны из лучших летчиков- истребителей со всех авиаполков Советского Союза, многое даже для этих молодых, отчаянно смелых и пышущих богатырским здоровьем парней было в новинку.
Ну а сам Юрий Савин в теле «космонавта № 1», правда будущего, чувствовал себя в некоторой степени «космическим туристом». И воспринимал все случившееся еще и как увлекательную экскурсию.
У двухместного реактивного истребителя «МиГ-15 УТИ» Юрия ждал инструктор-методист Отряда космонавтов, заслуженный летчик-испытатель, Герой Советского Союза Марк Галлай.
– Лейтенант Гагарин к полету готов! – отрапортовал Савин, привычно бросив правую ладонь к кожаному шлемофону.
– Вижу, что готов, – откозырял и крепко пожал руку опытный летчик. – Что, сегодня провозной?
– Так точно, Марк Лазаревич. Но хотелось бы не только, как говорится, «за ручку подержаться», но и отработать пилотаж самостоятельно.
Подошел техник самолета, отрапортовал о готовности машины к вылету. Оба летчика обошли истребитель и осмотрели его, заглядывая под крылья и фюзеляж. Потом расписались в журнале технической готовности.
Юрий привычно уселся-упал в объятия пилотского кресла и привязных ремней в передней кабине. Марк Галлай занял место в задней. Опустился прозрачный фонарь кабины, отсекая все посторонние шумы на аэродроме. Взвыл стартер, хлопнула и взвыла раскручивающаяся турбина. Самолет завибрировал мелкой дрожью.
– Я – Кедр! Прием. Вышка, разрешите взлет, – назвался Савин позывным Юрия Гагарина.
– Я – Вышка! Прием. Кедру взлет разрешаю.
– Юра, взлетай и пилотируй самостоятельно, я подстрахую, – сообщил по СПУ[4] из задней кабины Марк Галлай.
– Вас понял. – Савин двинул вперед сектор газа, а чуть погодя взял ручку управления на себя.
«МиГ» легко разбежался по бетонке и взмыл в воздух. Юрий осторожно заложил неглубокий вираж, проверяя не только самолет, но и собственные ощущения. Он летал в аэроклубе на легких винтомоторных машинах «Як-52», «Як-55», «Су-26». И даже прошел программу подготовки на реактивном учебно-тренировочном и пилотажном самолете «L-39» «Альбатрос». Но еще у Юрия Савина остались пилотажные навыки и опыт Гагарина, сплавившись в новой личности. И он уже смело пилотировал истребитель «МиГ- 15УТИ». К тому же этот послушный самолетик мало чем отличался от современного Савину чешского учебно-тренировочного «Альбатроса». Так что Юрий пилотировал спокойно и уверенно, беря все лучшее и от личности Гагарина, и от своей собственной. Хотя все больше и больше эти зыбкие границы психики размывались, происходило взаимопроникновение личностей. И это позволяло жить Савину в прекрасном и удивительном для него мире параллельной вселенной СССР, во главе которого стоял не кукурузный авантюрист, а сын отца своего, молодой маршал авиации, не спившийся и не растерявший сталь в своей фамилии.
Маленький юркий истребитель кувыркался в бездонной синеве неба, даря двум летчикам ни с чем не сравнимое радостное чувство полета.
Но поздно ночью, когда замирала кипучая жизнь в Отряде космонавтов, Юрий мучительно размышлял о том, как жить дальше. Временами он все еще чувствовал неловкость в общении с женой и дочерью. Хотя Савин знал, что Гагарин очень трепетно относится к семье, знал он и другое, что для молодого лейтенанта ВВС слабый пол – чересчур уж соблазнительная слабость… Но все мы – люди, все мы – человеки. И никому не чужды чисто человеческие слабости.
Юрия Савина все же волновала другая сторона вопроса: как семья Гагарина отреагирует на его скованность? И потому он, что называется, с головой ушел в полеты, тренировки и эксперименты, тем более что и время поджимало.
