– С ней все будет хорошо, она не робкого десятка, – ответил Келвин и встретился с Лилли глазами. – Как вы?
– Я? – Лилли вздохнула. – Я в порядке, – она вздохнула еще раз. – Просто устала от этого.
– И не говорите. – Келвин наклонил голову. – А вы неплохо обращаетесь с пистолетом.
Лилли пожала плечами.
– Без этого теперь никуда, – она посмотрела в сторону центра. – Нужно быть начеку. В последнее время город пережил немало потрясений. Мы потеряли целый кусок стены. Еще не всех ходячих убили, но ситуация уже под контролем.
Келвин устало улыбнулся.
– Я вам верю.
Лилли заметила на шее у него цепочку, на которой висел крупный серебряный крест.
– Так что скажете? – спросила она.
– О чем?
– О том, чтобы остаться. Чтобы поселиться здесь всей семьей. Что скажете?
Келвин Дюпре сделал глубокий вдох и повернулся к жене и дочери.
– Врать не буду… мысль не из плохих, – он задумчиво облизал губы. – Мы давно колесим по дорогам, а для детей это нелегко.
Лилли посмотрела на него.
– Здесь они будут в безопасности, смогут вести счастливую нормальную жизнь… более или менее.
– Отказываться я не буду, – сказал Келвин, взглянув на нее. – Но прошу вас… дайте нам время подумать, помолиться.
– Конечно, – кивнула Лилли.
На мгновение она задумалась о желании Дюпре «помолиться» и представила, каково будет иметь в своих рядах святошу. Несколько парней Губернатора, бывало, болтали всякую чепуху о том, что Бог на их стороне, и пытались представить, что бы сделал Иисус на их месте, но в этом не было истинной веры. У самой Лилли времени на религию не было. Да, она безмолвно молилась пару раз после начала эпидемии, но ей казалось, что это не считается. Как там говорится? В окопе атеистов нет. Она взглянула в серо- зеленые глаза Келвина.
– Не спешите, – Лилли улыбнулась. – Осмотритесь, побродите по городу…
– В этом нет нужды, – перебил ее новый голос, и все повернулись к тихой женщине, которая склонилась над своим дрожащим ребенком. Мередит Дюпре гладила дочку по голове и не смотрела на остальных. – Мы ценим ваше гостеприимство, но уедем сегодня же после обеда.
Келвин опустил глаза.
– Милая, мы ведь даже не обсудили, что собираемся…
– Нечего обсуждать, – женщина поднялась на ноги. Ее глаза исступленно блестели, потрескавшиеся губы дрожали, бледные щеки вспыхнули румянцем. Она была похожа на хрупкую фарфоровую куклу, расколотую пополам невидимой трещиной. – Мы уезжаем.
– Милая…
– Не о чем больше говорить.
Повисла тишина, и неловкий момент стал практически нереальным. Ветер колыхал верхушки деревьев и свистел на трибунах гоночного трека, а мертвый фермер тихо лежал на тротуаре в нескольких футах в стороне. Все, кто был рядом с Мередит, включая Боба и Лилли, смущенно потупили взгляд. Через некоторое время Лилли нарушила молчание и пробормотала:
– Что ж, если передумаете, мы вас не прогоним, – никто ей ничего не ответил. Лилли кривовато улыбнулась. – Иными словами, предложение в силе.
Лилли и Келвин украдкой переглянулись, и за краткий миг обменялись невероятным количеством информации – и намеренно, и ненамеренно, – не произнеся при этом ни слова. Из уважения Лилли не стала ничего говорить, чувствуя, что семейство еще вернется к обсуждению этого вопроса. Келвин посмотрел на беспокойную жену, которая обнимала их дочку.
Мередит Дюпре напоминала привидение. Ее тревожное лицо было так бледно, так напряжено и так испугано, что казалось, будто она постепенно исчезает.
В этот момент никто еще и подумать не мог, что эта оборванная миниатюрная домохозяйка – совершенно непримечательная и ничем не выдающаяся – станет второй и более серьезной проблемой, с которой рано или поздно придется столкнуться Лилли и остальным обитателям Вудбери.
Глава вторая
